Игра с нулевой суммой
Шрифт:
– Вон туда, ваша милость, почтуйтесь… почевайтесь… э… в общем, ешьте, – пригласил он.
Лошадь. Алёха проводил всадника взглядом. Чтоб её праслики пожрали, чёртова лошадь. К лошади он подошёл с опаской, та всхрапнула, всадник оглянулся, но, очевидно, решил, что Алёха решил её разобрать… Распустить… а, неважно.
Как там Бенька его учил? Ногу в стремя?
«Лучше уж голову в петлю, – решил Алёха. – Но хотя нет».
Лошадь дёрнула башкой и отошла в сторону. Хорошо ещё так, могла бы и зашибить.
Алёха снова подошёл к ней вплотную,
– Эй!
Всадник крикнул откуда-то из темноты, а Алёха, вспомнив Бенькины экзерсисы, со всей дури шарахнул ногами по лошади.
И, кажется, сделал это зря.
Лошадь заржала, откуда-то с другого конца Вселенной донёсся вопль всадника, а в Алёхиных ушах стоял его собственный крик. Как он удержался – чудом! Может, у него всё-таки есть какой-то дар? – потому что лошадь опять встала на задние ноги – дура! – но Алёха успел, черт возьми, он успел шлёпнуться обратно в седло и обнять эту чёртову лошадь, а в следующий миг они уже куда-то понеслись.
– Ма-а-а-ама-а-а-а!
Мама была далеко. Очень. И она, конечно, не знала, как хреново сейчас её старшему сыну. Никто об этом не знал.
Алёха попытался вспомнить молитву. Хоть какую-нибудь. Хотя кто знает, сработает ли их молитва в этом мире. Но, видно, была не судьба: лошадь так дёрнулась, что у него лязгнули зубы.
А потом его удача вдруг резко кончилась: лошадь занесло и повело в сторону. Она затормозила, Алёха не удержался и шлёпнулся наземь, точнее, на проклятого всадника, который припустил за ними, оберегая своё имущество. Ну ещё бы, у него-то хватило смелости перерезать лошади путь и схватить её за верёвки!
– Ах ты!..
Алёха всегда был уверен, что если на него кто-нибудь нападёт, драться он не станет – да и драться он толком и не умел. Но это там – в той, прошлой, мирной, полной сытости, тепла и заботы жизни, где никто не пытался его убивать. Даже с гопниками он, наверное, постарался бы договориться, а вот когда тебе дают в только что пострадавшие зубы – уже не до политесов.
Всадник был мелкий, лёгкий и слабенький. Потому что Алёху не вырубило с удара, хотя и могло бы, да что там – должно было вырубить. Но он извернулся, перекатился, и теперь всадник оказался под ним, какой-то хлипенький, и Алёха не стал его бить, только тряхнул за шиворот.
– Слушай, парень, я тебе заплачу. У меня деньги есть. Мне нужна твоя лошадь!
Бдительность Алёха все-таки потерял, потому что всадник тотчас засадил ему в челюсть и вывернулся. Теперь преимущество было на его стороне, а Алеха лежал мордой в землю.
– Кто тебя подослал?
– Ф-в-ф, – ответил Алёха, пересчитывая языком зубы. Вроде все были на месте.
Потом он понял, что лучше ответить, потому что ощутил шеей что-то холодное и острое.
–
Всадник надавил ножом сильнее.
– Да никто… тьфу, – Алёха выплюнул какую-то горькую траву, – тьфу, никто не подсылал.
– Тогда зачем тебе моя лошадь?
– Потому что у меня своей лошади нет? Ты что, совсем без башки, что ли? Думать вообще не умеешь?
Нож пропал. Алёха поднялся на колени, так и обернулся, уставился на всадника. Тот был взъерошенный и грязный, впрочем, Алёха не был уверен, что сам выглядит лучше.
– Тебя как зовут? – насторожено спросил всадник.
– Алох, – проворчал Алёха. – И да, я и правда слуга.
– Графа Авиелло? Не помню тебя.
«Все, приплыли, – решил Алёха. – Ладно, Бенька говорил, что у графа людей много...»
– Ну, вот это, я у него недавно… был, – сказал он и вытащил изо рта ещё одну травинку. – А вот ты кто такой и кого ты тут ищешь?
– Не твоего ума это дело, – отрезал всадник и поднялся на ноги, хмыкнул и убрал нож. – Лошадь я тебе не дам, а за еду заплачу. Сколько хочешь?
«А зачем я ему сказал, что у меня деньги есть?» – обругал себя Алёха. Сам ведь клял почём свет Беньку за неосмотрительность! Эх…
Алёха утёр нос рукой. Жест ему самому понравился – такой… как у настоящего слуги. Не придерёшься. И присмотрелся к всаднику. Тот не отводил от Алёхи взгляда – не доверял. Ну, конечно. Когда тебя чуть без транспорта не оставили, щелкать клювом не рекомендуется.
И тут Алёха себя не то что обругал – просто выматерил. Зачем он вообще сказал про этого графа?
Ведь знал же, Бенька сам ему подсказал! Вот дурак…
– Что ты молчишь? – вдруг окрысился всадник.
– А нечего было меня бить, – фыркнул Алёха, пребывая в расстроенных чувствах. – Я же этот, скорбный. Ну вот… теперь вообще ничего не помню.
Но отпускать этого типа в погоню за Бенькой было никак нельзя.
Вот что он наделал? Проговорился, сам себя загнал в ловушку, Беньку подставил, лошадь не угнал, да что же он за дурак-то такой… И как теперь быть?
Всадник медленно отступал прямо к лошади. И тут у Алёхи в мозгу что-то щёлкнуло. Ну конечно, тот самый фильм с Райкиным!
– Ваша милость, – плаксиво сказал он, умоляюще глядя на всадника. – Ваша милость, не бросайте меня тут одного. В лесу ночью страшно. Ваша милость, а давайте я буду вашим слугой!
Глава шестнадцатая
Алёха ждал. Всадник раздумывал.
– Зачем ты мне? – наконец спросил он. – Ты же скорбный. Хотя… а что ты делал у графа?
Вот на этот вопрос Алёха уже знал ответ.
– Одежду чистил, горшок выносил, – оттарабанил он. Не самое приятное, конечно, занятие, зато этот тип под присмотром будет. – И одевать умею.
Всадник ухмыльнулся.
– Нет, для этого ты мне не нужен.