Игра с огнем (сборник)
Шрифт:
Герда вытаскивает из холодильника графин с лимонадом.
– Ты принесла письмо от хозяина магазина?
Я достаю из наплечной сумочки конверт:
– Десять дней назад его отправили из Рима. Написано его внучкой.
Пока я потягиваю лимонад, Герда надевает очки и читает письмо вслух:
Уважаемая миссис Ансделл, я пишу вам по просьбе моего деда Стефано Падроне, который не знает английского. Я показала ему присланные вами ксерокопии, и он вспомнил, да, он продал вам ноты цыганских мелодий. Он говорит, что приобрел их несколько лет назад вместе с другими вещами на распродаже
С наилучшими пожеланиями
– Других новостей после этого письма не поступало, – говорю я Герде. – Я три раза звонила в антикварный магазин и оставляла послания на автоответчике. На звонки никто не отвечает.
– Может, он уехал в отпуск. Или не имел возможности поговорить с семьей Капобьянко. – Герда поднимается. – Идем-ка посмотрим еще раз на твой вальс.
Мы заходим в захламленную репетиционную комнату, где стоит кабинетный рояль, едва оставляющий место для книжного шкафа, двух стульев и журнального столика. На полу лежат кипы нот, словно сталагмиты в пещере. На пюпитре – копия «Incendio», которую я отсканировала и переправила Герде по электронной почте три недели назад, чтобы та записала вальс для неврологического теста Лили. Всего две странички бумаги, испещренные нотами, но я чувствую скрытую в них силу – словно в любую минуту они могут загореться или подняться в воздух.
– Вальс великолепный, но чертовски трудный, – говорит Герда, усаживаясь перед пюпитром. – Мне потребовалось несколько часов, чтобы освоить арпеджио и попасть на высокие ноты.
– У меня так ничего и не получилось, – признаю я, чувствуя себя подтверждением всех дурных шуток о вторых скрипках.
Вопрос: сколько нужно вторых скрипок, чтобы ввинтить лампочку? Ответ: так высоко они никогда не поднимаются.
Герда вытаскивает скрипку из футляра.
– Тут вот в чем хитрость: чтобы сыграть этот пассаж, нужно перейти в пятую позицию на такт раньше.
Она демонстрирует мне, как нужно играть, и звуки срываются со струны ми с сумасшедшей скоростью.
– Не обязательно играть сейчас, – останавливаю я ее.
– И тогда вторую часть играть гораздо легче. Послушай.
– Пожалуйста, перестань!
Я сама потрясена пронзительностью моего голоса. Набираю в легкие побольше воздуха и говорю спокойным тоном:
– Ты мне лучше расскажи, что тебе удалось узнать.
Герда, нахмурившись, кладет скрипку:
– Что с тобой?
– Извини. У меня голова от этого вальса начинает болеть. Давай просто поговорим о музыке?
– Хорошо. Но сначала позволь мне взглянуть на оригинал.
Я вытаскиваю из сумочки книгу с цыганскими мелодиями и раскрываю на той странице, куда засунула листок с «Incendio». Мне даже не хочется прикасаться к нему, а потому я протягиваю Герде всю книгу.
Она вытаскивает пожелтевший листок с вальсом, разглядывает его с одной, с другой стороны.
– Написано карандашом. Обычная писчая нотная бумага, похоже довольно хрупкая. Водяных знаков я не вижу, ничто не указывает на страну происхождения, кроме названия и имени композитора – Л. Тодеско.
Герда
– Я поискала фамилию Тодеско в Интернете – музыки композитора с такой фамилией не обнаружила. – Она прищуривается, разглядывая страничку. – Так, вот что интересно. На другой стороне есть несколько полустертых нот, поверх которых написаны другие. Похоже, четыре такта вот здесь редактировались.
– Значит, он не просто копировал ноты из оригинала.
– Нет, изменения достаточно кардинальные, тут не просто правка. Видимо, перед нами оригинал, в который потом вносились изменения. – Она смотрит на меня поверх очков. – Знаешь, вероятно, у нас единственный экземпляр – других просто нет. Ведь звукозаписи не существует.
– Откуда ты знаешь?
– Я послала копию Полу Фронличу в консерваторию. Он пропустил ее через все программы распознавания музыки, сравнивал со всеми имеющимися записями. Никаких аналогов не обнаружено. Он считает, твой вальс никогда не записывался, а никакой другой музыки, сочиненной Л. Тодеско, он не нашел. Происхождение твоих нот – великая тайна.
– А книга цыганских мелодий? Я нашла листок с «Incendio» между страниц. Вероятно, владелец был один. Не исключено, что эта книга принадлежала тому же Л. Тодеско.
Она раскрывает рассыпающийся томик с мелодиями. На обложке крест из отклеивающегося скотча, только он, кажется, ее и удерживает. Герда осторожно открывает страницу с копирайтом.
– Издатель итальянский. Год выпуска – тысяча девятьсот двадцать первый.
– На задней стороне обложки что-то есть.
Герда переворачивает книгу и читает выцветшие слова, написанные синими чернилами: «11 Calle del Forno, Venezia».
– Адрес в Венеции.
– Может быть, адрес композитора?
– В любом случае поиск нужно начинать оттуда. Составим список всех, кто жил по этому адресу с двадцать первого года. – Герда возвращается к двум листочкам, закрепленным на пюпитре. – «Incendio». «Огонь». Интересно, какой огонь здесь имеется в виду.
Она берет инструмент и, прежде чем я успеваю ее остановить, начинает играть. С первыми звуками скрипки я чувствую, как во мне поднимается волна паники. Пальцы начинает пощипывать, электрическое напряжение нарастает с каждой нотой, и вот уже мне начинает казаться – визжит не скрипка, а мои нервы. Я уже готова выхватить у Герды смычок, когда она резко прекращает играть и впивается взглядом в ноты.
– Любовь, – бормочет она.
– А?
– Неужели ты не слышишь? Тут страсть, мука. В первых шести тактах, где вводная мелодия, такая печаль и тоска. Потом, в шестнадцатом такте, сила чувства возрастает. Регистр повышается, ноты ускоряются. Я почти чувствую отчаяние разлученных любовников. – Герда смотрит на меня. – «Incendio». Я думаю, это огонь любви.
– О черт, – тихо говорю я, потирая виски. – Пожалуйста, не играй больше. Я не вынесу.
Она кладет скрипку.
– Тут ведь дело не в музыке. Что с тобой происходит, Джулия?
– Нет, тут дело как раз в музыке.
– Ты в последнее время стала рассеянная. Пропустила две репетиции подряд. – Она делает паузу. – У тебя с Робом нелады?
Я не знаю, что сказать, а потому несколько минут не говорю ничего. В доме Герды так тихо. Она живет одна, ни мужа, ни детей у нее нет, отвечает только перед самой собой, а я вынуждена делить дом с человеком, который считает меня сумасшедшей, и с дочерью, которая меня пугает.