Игра с судьбой
Шрифт:
Возникшие в поле зрения четкие очертания человеческих пальцев, накрывающих её глаза со спины, заставили сердце остановится.
Фенек в ужасе закричала и дернулась вперёд, чтобы сбежать, но в глаза тут же ударил яркий желтый свет и по телу разлилась тупая боль. Вцепившись ледяными пальцами в ворот кителя, шатунша начала задыхаться, и только забившееся вновь сердце резко вернуло её в осознанное состояние. Она лежала на полу столовой, футболка от пота прилипла к телу. Дико болела макушка и спина – кажется, она грохнулась со скамейки назад.
Испуганные лица Совы и Роба возникли быстро, девушка так же ощутила,
– Выпила много. Или эту дрянь передержала. – Суетилась вокруг медичка, тыча к лицу шатунши плотную салфетку, очевидно, чтобы та вытерлась.
Дрожащей рукой, Фенек вяло стерла с себя следы отторжения организмом подобных практик, жадно выпила принесённой ледяной воды и бессильно опустила голову на столешницу, стараясь не закрывать глаза.
– Надо оттащить в лазарет. Что-то она херовато выглядит… - Совсем рядом с ухом проговорил Роб, и в следующую секунду сталкерша почувствовала, как её подхватывают на руки.
Перед глазами постепенно менялось окружение, мысли путались и ясно формировать слова для ответа Фенек было трудно. Но вернувшегося сознания хватало на то, чтобы пытаться понять был ли в этом чёртовом трипе Вермут или нет. Однако, ответа пока девушка для себя не находила.
21
Юрд
Всемогущий Отец, даруя новую жизнь своим детям, всегда забирает их старую и хранит, но так далеко, что никто по собственной воле не может до неё добраться. Не смотря даже на то, что таких желающих крайне мало.
Голос Монолита проникает в голову и заполняет сознание; ревностно борется за каждый миллиметр души прозревшего, чтобы впредь взор был направлен только на него.
Иногда во снах Юрд видел свою прошлую жизнь. Неясные картинки становились раз от раза всё чётче, но парень не сразу спешил с ними распрощаться – требовалось время, чтобы осознать свою принадлежность к видениям. Чтобы понять, что тот молодой человек с рыжеватыми русыми кудрями – это он сам; что юная, словно старшая школьница, девчонка и крохотный бесконечно кричащий младенец – его жена и ребёнок. Юрд ещё совсем молод в своих снах, но уже имеет в багаже одну совершенную серьезную ошибку.
Он не грустит, когда поезд с пирона трогается, увозя его в далекую армейскую неизвестность и отдаляя своим ходом бредущее рядом с окном зарёванное девичье лицо. Не чувствует тоски от наступившей долгой разлуки и не думает, что когда-нибудь начнёт скучать. Напротив, отдаляясь от законной супруги, справившей на днях своё семнадцатилетие, парень ощущал свободу и радовался лёгкости, с которой начинал дышать. Вынужденный брак с ней был лишь крупицей того, чем ему придётся расплачиваться за собственную ошибку. Последствия, к моменту возвращения Юрда из армии, уже наверняка научатся ходить, и будут встречать его не хаотичным набором писклявых звуков, а вполне разборчивым и ясным «Папа!».
Иногда жнец видел обрамленное деревьями и кустарниками мелкое поле, прорезаемое на окраине тонкой звенящей змеёй реки; видел его зелёным летним и заснеженным зимним, просыпающимся весенним и увядающем
Когда образы прошлой жизни начинали настигать вне сна, а осознание собственной причастности давить болью голову, Юрд обращался к Отцу. Его свет и голос были словно панацея от въедливой болезни, стабильно дающей знать о себе неприятными симптомами. Он забывал былое существование, потому что хотел этого, и не ленился окунаться в забвение снова и снова.
Чем дальше от священного Монолита, тем слабее слышан его голос, и отсюда понятно, почему на юге Зоны так много неверных.
Воспоминания уходят медленнее, чем дома, но, главное, уходят. Алтарь для связи с Отцом, основу которого братья всегда берут с собой в дальние походы, работает, позволяя детям никогда не оставаться одним. Проходя через высокий шпиль Его голос кажется шепотом, словно осязаемым и теплым; взаимодействие с братьями, расположившимися вокруг алтаря, укрепляет связь. Стоя на коленях в мокрой жухлой траве, Юрд улавливал краем слуха молитвы своих братьев и чувствовал прилив сил от очищения сознания. Был только великий Монолит и его неоспоримая воля.
Окончив молитву, «монолитовец» поднялся на ноги и осмотрел группу сидящих на коленях братьев, ведомых в эту часть земель своим близким соратником. Подобранный зимой, едва не погибший неверный сумел не только стать братом, крепко верным Отцу, но и обрести свою личную миссию, в исполнении которой Юрд его поддерживал. Слепцов на пути должно было быть много, а преданные адепты создателю всегда нужны.
Прошло некоторое время, прежде чем лидер усмотрел в новообращенном след от редкого Отцовского дара, некогда попавшего в руки неверных и, затем, утерянного. Кем дар был выкран неизвестно, и множественные крупицы его следа, ощущаемые в разных случайных неверных, не позволяли определить точное местоположение утери.
Шельм, как окрестил нового брата лидер, имел на себе следа так много, что поначалу был обвинен в краже, но свет Отца позволил увидеть, что контактировал тот с артефактом уже после его утраты. Артефакт… Длинное сложное слово, чужое, которым неверные обозначают дары Отца, и Юрд его старался не использовать.
Утерянное, было частью большего дара, хранимого в Припяти и используемого лидером для проведения скрытого обряда, доступа к которому Юрд не имел. Без него оставшаяся часть дара не работала должным образом, а как в отдельности работала потерянная часть – никто из них не знал. Пожалуй, кроме Шельма.
– Брат, - обратился к нему Юрд, когда «монолитовец» окончил молитву и поднялся на ноги, - ты уверен, что дар был именно здесь? Взор Отца слабеет в этом месте, ты мог быть обманут видениями.
– Да. – Ответил Шельм и направился от алтаря в сторону тесно насаженных невысоких деревьев. Юрд пошёл рядом. – Здесь Отец позволил мне увидеть артефакт. Не дал пройти мимо.
Сквозь шорох травы и листьев, чутким слухом жнец слышал, как тихо всплескивается огнесмесь в баллонах огнемета, висящего на широких плечах брата за спиной, и держал в уме, что перед уходом им ещё предстоит зачистить территорию от тел неверных. Таково было веление Отца, переданное через лидера – очистить огнём всех убитых в этом походе.