Игра с судьбой
Шрифт:
Морфей нахмурился. Он уже час слушал о том, как успешно «яйцеголовые» препарируют тут людей, и сейчас начинал злиться понимая, что помимо проведения отвратительных экспериментов, над подопытными ещё и издеваются.
– Что вы предлагаете, профессор? – Подал голос один из учёных, сидевших за основным столом. Выступающий, словно только и ждавший подобного вопроса, с готовностью выпалил:
– Лоботомия.
– По залу прошел неоднозначного настроения гул, и майор даже выпрямился, заранее удивляясь, что наука готова даже к таким бесчеловечным методам. – Лишив подопытных большей части личности, мы могли бы получить солдат с совершенной
– Лоботомия совершенно деструктивна. – Спокойно проговорил вступивший в диалог с выступающим учёный. – К тому же, практика процедуры строго запрещена, и выход за рамки дозволенного ещё больше, может привести к плачевному результату работы всей программы.
– Напротив, известно много случаев, когда трансорбитальная лоботомия давала положительный эффект… - Не унимался шрамированный учёный, но и его собеседник сдавать позиции не собирался, перебивая первого.
– А сколько летальных! – Повысил голос тот. Заставив своим возгласом замолчать всех собравшихся, мужчина утер платком вспотевший лоб и опустился на место, закончив спокойнее. – Нет, применение этой практики строго исключено. Нам нужны солдаты, а не овощи. Они должны уметь принимать решения, рассуждать, а уж как заставить их не ослушаться приказа – подумайте ещё, профессор. Наверняка есть способ, который позволит всем остаться в плюсе.
Оставшийся час после самого шумного выступления прошёл скучнее прежнего, и Морф не знал, как вытерпел и не заснул стоя на ногах. Поэтому момент, когда собрание завершилось и люди стали расходиться, майор счёл едва ли не манной небесной.
– Ненавижу эти сборища. – Раздраженно бурчал Таченко, покидая кабинет в сопровождении сталкера, который так и не понял, к чему требовалось и его присутствие. – И то, что эти профессора делают, не понимаю. К чему все эти уродства? Боевую силу создают? А из кого создают-то! Из зеков! Только представь, что такая гниль будет делать, окажись на свободе с подобной силой.
– Так точно, товарищ капитан. – Поддакнул майор, в целом соглашаясь с его рассуждениями. – Ублюдки, по головам идут.
От праведной злости лицо капитана было белым, словно мел, и сталкеру казалось, что мужчина уже сейчас готов бросить все свои дела, чтобы разнести лабораторию к чертям собачим. А ведь наверняка он думает, что ничего поделать не сможет со всеми этими экспериментами и их результатами. Если бы он только знал, чему суждено случиться в будущем.
На пути к холлу, военных догнал встречавший ранее солдат учёный, в компании профессора со шрамом на щеке. Тот казался более чем приветливым, в отличие от Таченко, устало улыбавшегося и вяло пожимавшего руку деятеля науки.
– Товарищ капитан, позвольте представить – Климек Домбровский, наш коллега из Польши. – Деловито представил шрамированного мужчину учёный, имени которого Морфей так и не узнал. Тот даже бейджа не носил, в отличие от некоторых. – Он занимается младшим сектором.
– Очень жаль, капитан, что в прошлую вашу командировку мы не пересеклись. – Как-будто искренне расстроился Климек. – Я слышал, вы прекрасно играете в шахматы, и надеялся на достойный поединок. Когда отбываете?
– Сегодня ночью. – Таченко хоть и старался казаться дружелюбным, но его прохладность к новому знакомому так и сочилась буквально из каждого движения или взгляда. – Боюсь, в этот раз сыграть тоже не выйдет. Я должен успеть отдать распоряжения перед отъездом.
–
Домбровский очаровательно улыбнулся, приведший его учёный искренне рассмеялся, в то время как Морфею захотелось сломать лица им обоим. Прировнять разумных подопытных людей и вояк к бесконтрольному замученному зверью – это надо постараться быть такой скотиной, обесценивающей человеческую жизнь. Мужчина крепко сжал худую ладонь в кулак и мог бы поклясться, что слышал, как хрустнули кости, и кто знает, чем бы всё кончилось, не вмешайся во всеобщее веселье Таченко.
– Рад был познакомиться. – Быстро бросил тот и, строго посмотрев на сталкера, отправился прочь. Майор не стал медлить, и отправился следом за капитаном, целиком и полностью разделяя его недовольство. Мужчине казалось, что будущий основатель «Долга» заметил его настроения и всецело их разделял, но не стал развивать конфликт, который мог бы навредить работе.
Дойдя до холла, они свернули в соседний коридор, концентрация учёных в котором была ощутимо меньше. Морф шёл за Таченко, по сути не зная, куда ему надо идти и куда делись его товарищи, но, когда мужчина остановился возле одной из дверей, возникшие вопросы разрешились сами собой.
– Позови своих собутыльников, - более мягко, но всё так же несколько расстроенно произнёс капитан, кивнув на выкрашенную серой краской дверь. – Сходим, напою вас нормальной водкой. Только, христа ради, не лопайте больше местное дерьмище: вырастет какая-нибудь лишняя хрень, и будет вас этот Климакс препарировать.
12
НАСТОЯЩЕЕ
Фенек
Когда происходит что-то странное или вовсе плохое, люди надеются, что оно пройдёт довольно быстро. Будучи людьми, «Наёмники» надеялись, что их командир и его товарищи придут в себя скоро, но проходили дни, а ситуация не менялась.
Охрана сменяла друг друга дважды в сутки, медики просиживали штаны в «спящем доме» практически безвылазно, отвлекаясь только на оказание помощи членам группировки. Даже есть не выходили – всё на месте.
«Уж не сбегут они за полчаса» - насмешливо думала Фенек первые дни, когда доставляла к лазарету пищу. Помогая бармену Текилле, девушка навещала медиков три раза в день, и обычно эти визиты не затягивались. Приходила, оставляла заботливо приготовленные торговцем завтраки, обеды и ужины в прихожей, и мчалась прочь. Ей было жутко находиться внутри: атмосфера напоминала скорее склеп, нежели больницу.
Сам факт индивидуальной готовки сталкершу забавлял. Где это видано, чтобы посреди Зоны людей содержали как в санатории? Вот вам питание, вот вам отдых, того гляди ещё и выплясывать под окнами начнут, имитируя культурную программу.
Когда контакт с барменом был более-менее налажен, Фенек решилась спросить о причинах столь заботливого отношения именно к медикам, и ответ не был каким-то хитрым: «Они работают». Можно подумать остальные сидят на месте! Девушка предполагала, что дело может быть как-то косвенно связано с отношением к местному командиру, которого работнички лечат, но за проведённые в Мертвом городе две недели она так и не решилась обсуждать этот вопрос. Какое её дело? А излишнее любопытство ничем хорошим не кончается.