Игра с судьбой

Ландсберг Галина

– Дай руку. – Разыскивающий что-то на столе Физик снова обратил свое внимание к девушке, а та, увлеченная рассматриванием вещей, не сразу заметила, как мужчина появился рядом. Он казался спокойным, но сталкерша хоть и протянула мерху покалеченную руку, сделала это с опаской. Чего ему опять понадобилось от её огрызка?

Когда разводящий принялся пристраивать к ладони девушки предмет, похожий на пальцевой протез, та удивленно затаила дыхание. Он застегнул на её запястье тонкий светло-коричневый ремешок, от которого по внешней стороне ладони спускался к пальцу какой-то мудрёный механизм. Приставленный на месте потерянного новый палец, покрытый чёрной антибликовой краской, был явно тяжелее

прежнего, и от этого непривычно потягивало всю руку, но опасливой радости эта тяжесть не уменьшала.

Когда протез был установлен, девушка осторожно подвигала пальцами, едва не завизжав от восторга, когда потерянная часть конечности податливо двинулась вместе с остальными. Проворности настоящего пальца та, конечно, была лишена и сгибалась не совсем до конца, словно что-то мешало ей это сделать, но это казалось ерундой.

– Нравится? – Самодовольно улыбнулся Физик. Фенек сумела только радостно закивать, мол «ещё бы!». – Поосторожнее только. Смотри.

Устроившись по правую руку от сталкерши, мерх снова взял в руки её ладонь и направил пальцами вперед. Девушка с любопытством наблюдала, как мужчина осторожно прокручивает у нижнего края искусственного пальца какое-то кольцо, попутно объясняя, как это надо делать. После негромкого щелчка, из протеза резко выскочил металлический острый конической формы штырь, длиной примерно с сам палец, и Фенек поняла, почему тот показался ей таким тяжелым. Подарок был с сюрпризом.

– Не забывай смазывать механизм, иначе перестанет работать. Ну, и промывать после использования, если решишь наделать в ком-нибудь лишних дырок. – Назидательно говорил Физик, пока сталкерша вкручивала штырь обратно в протез. Закончив раздавать инструкции, мерх открыл дверь, выпуская девушку наружу, и повинно добавил: - Считай это нашими извинениями.

– Спасибо. – Пораженно проговорила Фенек, покидая подвал. По пути к «Коопторгу», девушка пыталась осознать, что, вероятно, этот мужчина не такой уж и плохой, каким она его нарисовала в своей голове.

ПРОШЛОЕ

Морфей

Обстановка командирского кабинета утопала в сигаретном дыме и резком аромате развернувшейся тут пьянки. Цивильное застолье с одной единственной бутылкой водки плавно и довольно быстро перетекло в типичную попойку, подтверждением чего стали появляющиеся то и дело на замену пустеющим полные тары с алкоголем.

Капитан раздобыл из закромов помещения шашки, предназначенные для игры с использованием алкоголя, и заметил, что ему их подарили на прощание бойцы из лагеря. Штука забавная и как подарок - достойная, но Морф считал, что лично покупать такое не стал бы. Если он хотел накидаться, то накидывался и без всяких лишних ритуалов.

В кресле в углу спал напившийся парень, тело которого заняла его жена; из динамиков серого радио-кассетного магнитофона тихо играли песни, которые сейчас сталкер считал олдскульной классикой русской поп-музыки, и на душе у него было тепло. Мужчина любил отдыхать в небольших компаниях, расслабляясь и душой, и телом, и сейчас его совсем не смущало, что большая часть нынешней компании состоит из полузнакомого наёмника и будущего мертвеца.

Поначалу шли бытовые беседы: про жизнь за периметром, про семьи. Приходилось придумывать на ходу и надеяться, что уверенный тон и мелкие подробности не смогут как-то смутить капитана, а тот и впрямь вёл себя вполне нормально. Шутил, рассказов про свою жизнь в ответ не утаивал, да и вообще казался вполне компанейским мужиком, на контрасте с тем «каменным» воякой, каким прибыл в лабораторию. Потравили глупые армейские байки, выпили ещё, и настало время разговоров за жизнь, но не тех приятных, что

были раньше, а наоборот – тяжелых и печальных. Таченко рассказал про свою собаку, которую случайно пристрелил его дед на охоте, и своими переживаниями пробил на слезу перебравшую раньше всех Розу. Отрыдавшись, девушка первой выбыла из игры в бухание, и Морф облегченно вздохнул: она не имела привычки много пить, и он беспокоился, что излишнее количество горячительного выбьет из неё желание изображать из себя парня, что понесёт за собой их разоблачение. Но всё обошлось, и попойка продолжалась в чисто мужском коллективе.

Найдя себе соперника в лице Вермута, Таченко разливал по рюмкам очередную порцию «беленькой», надеясь-таки «уделать салагу». Было видно, что сам «салага» едва держался в состоянии сознания, но всё никак не отключался, и майор удивлялся, как человек в таком состоянии ещё способен как-то размышлять. Тем не менее, из начальных трёх партий, дело дошло до пяти, и ни один соперник не желал уступать другому, в то время как Морфей, более заинтересованный в наблюдении и решивший понемногу переставать пить, расслабленно развалился на стуле возле стола с алкошашками.

На взгляд майора, последняя партия была самой долгой и непросто давалась обоим игрокам, хотя казалось бы – не задачу по квантовой физике решают. Когда на поле осталось примерно одинаковое количество заполненных рюмок, и взгляд капитана стал говорить о том, что он тоже скоро отправится в глубокий сон, мужчина решил остановить игру.

– Так, - грозно брякнул тот, ударив ладонью по доске, от чего с краёв рюмок печально прыснуло содержимое. – Что я предлагаю: давай, кто быстрее выпьет свои шашки, тот и победил. Без рук, а?

– Давай. – Угрюмо пробубнел Вермут, легко дернулся от икоты, и тут же, схватив ртом одну из рюмок, запрокинул её, после аккуратно опустив на место.

Морф рассмеялся. Ситуация походила на абсурдный сон, из которого можно было бы сложить неплохой анекдот о том, как «Наёмник» и «Долговец» сели однажды играть в шашки. Краснопёрный хотел доказать, что он умнее гуся; гусь – что он умнее краснопёрого, но в итоге нажрались оба одинаково.

Выхлестав водку из своих фигур первым, Таченко задорно рассмеялся, не успев выпустить изо рта рюмку, от чего та полетела на пол и звонко разбилась. На секунду повисла тишина, которая была прервана возобновившимся смехом, но смеялись в этот раз все трое. Капитан поднялся из-за стола, и покачиваясь двинулся к Вермуту.

– Спасибо за игру. – Пробормотал, запинаясь, Таченко, по-медвежьи сжимая обоими руками протянутую ладонь мерха. Тот согласно закивал в ответ, свободной рукой силясь достать из мягкой пачки сигарету. Плюнув на ватные расслабленные пальцы, он вытащил сигарету зубами и, покачивающейся походной, направился к Морфу.

– Огоньку дай. – Икнув, попросил тот, предварительно опершись на свой стул и повалив его на пол.

Майор прикурил наёмнику сигарету, следом – капитану, и решил сам не отставать, так же закурив. Не смотря на происходящее несколько минут назад веселье, сейчас между мужчинами воцарилась усталая тишина. Не удивительно, в принципе: пить тоже можно устать.

Не секунду, молчаливое курение показалось мужчине каким-то траурным, и тот невольно нахмурился. Таченко не казался плохим человеком, а скорее наоборот, но кто знает, чем был бы «Долг», не погибни их основатель? А вариантов не много: либо – более дружелюбной группировкой, либо – сущими диктаторами, и какой-то золотой середины сталкер не видел. Одно он понимал для себя точно: на данный момент ему жаль, что этот мужчина погибнет. Взглянув на угрюмого Вермута, Морф поймал его глубоко задумчивый взгляд и ему показалось, что мужчина думает абсолютно о том же самом.