Игра случая
Шрифт:
Надежда слушала его восхищенно, с горящими от возбуждения глазами. Когда он закончил объяснения, она воскликнула:
– Я всегда знала!
– Что ты всегда знала?
– Я всегда знала, что мой муж – технический гений, и не только технический, а и вообще… Именно так он все и сделал!
Муж мгновенно напрягся и посерьезнел.
– Надежда, отвечай немедленно, что случилось?
– Ничего не случилось, дорогой, сейчас я тебя буду кормить, извини, что я к тебе сразу с вопросами…
– И кто такой
– Какой-такой он? Ах, этот? Убийца.
– Надежда, когда у тебя так горят глаза, я знаю, что ты опять влезла в какую-то историю.
– Да никуда я не влезла, не волнуйся, я абсолютно ни причем, только у нас на площадке произошло убийство, двойное.
Сан Саныч чуть не подавился.
– Как? Двойное убийство? Кого же убили-то?
– Да вот эти новые соседи, Березины, которые ремонт делали.
– А-а-а, – оживился муж, – тот самый ремонт, который тебе спать не давал, которым ты меня постоянно донимала! Теперь ты поняла, к чему все эти ремонты приводят?
– Ну, Сашенька, не в ремонте же дело. И вообще милиция считает, что их никто не убивал, что они сами друг друга убили, то есть Геннадий из ревности убил жену, а потом сам себя.
– Да не из ревности он, а потому что она еще один ремонт захотела!
– Ну, перестань, не шути так.
– А что это ты кассетой интересуешься? Подожди-подожди, сам догадаюсь. Ты им давала какую-то нашу кассету?
Она кивнула головой, но как-то неуверенно.
– Что, не нашу, чужую?
Она зажмурила глаза и закивала головой сильнее.
– Что, ту, которую я у Пашки Соколова взял на неделю всего?
– Саша, но я же не знала, что их убьют! А они взяли и… и кассета пропала. А я вытащила из их видика совершенно постороннюю кассету, там и была эта запись, вот я и заинтересовалась.
– И сделала выводы, что соседей кто-то убил? Господи, ну зачем?
– Откуда я знаю, зачем в наше время людей убивают?
– Я говорю, зачем ты опять начинаешь что-то расследовать, когда тебя об этом никто не просит! Отнеси кассету в милицию или следователю и не лезь в это дело.
– Ни за что! Кстати, знаешь, кто там всем заправляет, следователем по этому делу кто? Угадай с трех раз!
– Неужели Громова?
– Ну вот, сразу догадался, не зря я подозревала, что у тебя с ней роман.
На этот раз муж действительно подавился.
– Ты что, с ума сошла? Да у меня о ней воспоминания самые неприятные остались!
– А ты хочешь, чтобы я ей кассету отнесла? Да она еще привяжется, станет допрашивать, не пойду я к ней ни за что!
– Ну ладно, но дай слово, что больше ни во что вмешиваться не будешь.
– Да во что мне вмешиваться? Люди они мне совершенно посторонние, что случилось, то случилось. А вот интересно, Саша, кто же теперь в этой квартире жить будет?
– Да тебе-то какая разница? И вообще, Надежда,
– Сашенька, я раскаиваюсь! Больше никогда никому ничего чужого давать не буду.
Четверг, 25 марта
Наутро мы с Борькой проспали. Ему было на работу не надо. А я сорвалась как сумасшедшая, не позавтракав. Он опять не успел спросить меня, что же, собственно, со мной происходит. Почему я нервничаю, рыдаю по ночам и заставляю его следить за какими-то подозрительными личностями.
На работу я опоздала, все уже узнали последние новости, и теперь Наталья с Серегой хором сообщили мне интересное.
Витька всю ночь не спал – потеря пятидесяти тысяч не давала ему покоя, – и пришел на работу помятый, зеленый, как всегда, злой, но со свежей идеей. Он решил выколотить эти деньги или хотя бы их часть из страховой компании. Мы в этой страховой компании застраховались в свое время от разных мелких неприятностей вроде пожара или наводнения, и от серьезных вещей, таких, как ограбление или кража со взломом, и от такого непонятного бедствия как финансовый риск.
Конечно, пропавшие деньги были «черные», незаконные, но в наше время пропавшими законными деньгами занимается законная власть, а незаконными – незаконная, и эту самую незаконную власть уважают и боятся все. Короче, надо было обращаться к «крыше». «Крыша» – это Витькина епархия, Витькина стихия. Он так хорошо разбирается во всех этих «тамбовских», «казанских», и прочих, различает их чуть ли не по марке машины, говорит с ними на их языке, что иногда мне кажется, что в нашей фирме он по недоразумению.
Вот и сейчас он заперся в своем кабинете и вступил в какие-то длительные переговоры на блатном жаргоне, исход которых его, по-видимому, очень воодушевил.
Затем он позвонил в страховую фирму и наглым тоном предъявил им иск на всю сумму потери. Те, видимо, от такого нахальства сначала совершенно опешили, а потом пришли в себя и сказали, что приедут поговорить. Все в офисе приуныли – не иначе, как грядет серьезная разборка. Один Витька ходил довольный, как пионер в предвкушении праздника.
Через час на улице перед офисом нашей фирмы остановились три машины – «триста двадцатый» «мерседес» шефа страховой фирмы и два джипа «чероки» его «крыши».
Президент со своим личным охранником и приближенным юристом прошли в офис, уселись за стол и начали выкладывать документы, а отморозки из джипов со скучающим видом расположились вокруг здания в ожидании развития событий.
Президент кивнул юристу и тот начал красивую песню о том, как мы неправы в своих необоснованных притязаниях, и как нам придется пойти на значительные финансовые жертвы, чтобы загладить свою вину и оплатить сегодняшний дорогостоящий визит.