Игра со смертью

Семенов Павел

С моей стороны будет грех не воспользоваться такой ситуацией.

Резко выталкиваю из кустов, не ожидающего такого шага с моей стороны Аолуппо. При этом истошно кричу, будто сам напуган до ужаса:

— Фуу-убля!!!

Мой напарник с испугом начинает озираться по сторонам и подхватывает мой крик:

— Фуубля!

И сразу прыгает на ближайшее дерево, пытаясь поскорее забраться повыше.

Мой фокус на противников действует безотказно. Пумы, саблезубы и ануунаки с места срываются в спринт. А вот пленные, запутавшись в веревках и споткнувшись

один за другого, валятся на траву.

Меня же пробирает смех. Псих мне мыслено вторит.

— Спускайся, — зову, поглядывающего на меня недоуменно, Аолуппо, — нет никакого фуубля. Расслабь булки.

— Ы фуубля? — недоверчиво переспрашивает он, оглядывая ближайшие кусты.

— Ы фуубля, — твердо уверяю его, продолжая усмехаться.

Тот слазит, и мы вместе идем к замершим пленникам. Испуг на их лицах не исчезает. Они переглядываются и… Не двигаются. Словно замерли. Или боятся пошевелиться.

Простодушно улыбаясь, громко заявляю им:

— Ы фуубля! Это была шутка такая.

— Ауяллу? — подрывается к одной из женщин мой напарник.

Но та резко прикладывает палец к губам и шикает:

— Тсссс! — затем добавляет. — Тууютоак!

Ее другая рука указывает в сторону.

Аолуппо тут же замирает на месте и с испугом смотрит в указанную сторону.

— Тууютоак, — шепчут с испугом его губы.

Я тоже поворачиваю голову туда куда надо. Но мне на глаза ничего опасного не попадается.

— Так чего там? — спрашиваю парня. — Чего все боятся? Там же нет ничего кроме деревь…

И тут мой взгляд цепляется за странные стволы с причудливой чешуйчатой корой и экзотические для этого места небольшие кроны в виде цветов. Присмотревшись, наблюдаю выскочившую системную информацию.

Гидра — 29 уровень.

Статус: в спячке.

— Твою-то так! — шепотом ругаюсь я, боясь разбудить гигантскую тварь.

— Тууютоак! — дружно подтверждают пленники.

Странные стволы оказываются множеством шей монстра, цветки — головами. А тело где-то скрыто под землей. Если местные так сильно ее боятся, то мне нарываться тоже не стоит.

Ладно. Раз тварь спит и до сих пор не проснулась, значит все нормально. Можно так не беспокоится. Тут же затыкаю Психа, который как обычно изъявляет желание куснуть новое встреченное нам существо. Но он не успокаивается.

[— Так спит же он. Опасности — ноль! Куснули — побежали! Делов-то?!]

В это время Аолуппо медленно и осторожно распутывает пленных. Те сразу сваливают, освободившись от пут. Рядом со мной остается мой напарник и, как я понял, его мама.

Через некоторое время…

— Не боюсь я никаких деревьев, которым нужно целовать и гладить корни! — объясняю упирающемуся и не пускающему меня парню.

Он встал передо мной и не дает пройти дальше по стрелке маркеру. Я конечно же, могу его и не спрашивать. Способов обойти препятствие у меня много. Но, все же хочется полностью выяснить причину.

Из дальнейших объяснений получается, что

там, куда указывает стрелка, что-то типа главного места всех муу. И там священное дерево. Настолько священное, что ему все муу поклоняются. И всех тех, кто не муу, отправляются под корни этого дерева. Гладить и целовать их. Даже он, Аолуппо, как муу и истинный сын Мурри, обязан доставить меня к этому священному месту и бросить в корни. Вернее, отдать каким-то главным муу, что сами все сделают. Но парень делать это не собирается, так как я его вытащил из плена и помог высвободить мать.

Мне же вспоминается намалеванный символ на границе этих земель — корни дерева, оплетающие скелет. Похоже, я как-то не так понимаю смысл слов — гладить и целовать корни…

Еще Аолуппо уверяет меня в том, что если мы попадемся ануунакам вместе, то нас обоих сделают кууяками и бросят в корни. А парень, хоть и желает народу муу процветания и здоровья, но падать в корни не горит желанием.

— Не беспокойся, Аолуппо, — хлопаю напарника по плечу. — Не хочу, чтобы ты пострадал из-за меня. Я и один проберусь. И не из таких передряг выбирался. Знал бы ты, через что мне пришлось пройти…

Меня так тронуло, что этот абориген проявляет заботу обо мне, (хотя я как бы враг его народа) еще и отпускать одного не хочет, потому речь моя выходит более громкой и излишне эмоциональной. С присущей ей бурной жестикуляцией. Из-за чего я привлекаю к себе слишком много ненужного внимания…

Мимо меня, сверху вниз, что-то падает. Это оказывается еще одна дикая хищная кошка. Таких я раньше не видел. Она мельче сумеречной пумы. Раскраской схожа. Отличается более милой мордочкой. А еще ее шерсть сырая, будто кошка окунулась в воду. Так как шерсть эта прилизана к телу и образует множество длинных сосулек из слипшихся волос.

— Шшшшш! — шипит выгибаясь кошка, глядя на меня.

— Ешкии — выдыхает Аолуппо, загораживая своим телом женщину.

— Ты чего, боишься ее? — спрашиваю парня. — Я то думал все местные кошки с вами дружат.

Сверху падает еще одно гибкое тело.

— Шшшш! — шипит вторая кошка.

Абориген, оттесняя женщину, начинает отступать. А я присматриваюсь к одному из животных.

Ёшк — 22 уровень.

— Слушай, Аолуппо, а чего ты их боишься, они же ниже уровнем, чем пумы? — задаю парню вопрос. — Да, и размером маленькие.

Затем, обращаюсь к кошкам:

— Кис-кис-кис! Идите поглажу! — и протягиваю к ним руку.

— Шшшшшш! — раздается новое дружное шипение.

А парочка аборигенов дергаются и еще спешней отступают. Меня же эти дикие кошки не пугают. Я ведь для них несъедобный. Уверен прямо в этом. Стоит им только меня понюхать, как они сразу это поймут.

Как раз это кошаки и пытаются сделать, пока я снова их подзываю:

— Кис-кис-кис!

Глаза хищниц расширяются, когда они понимают, чем или кем от меня пахнет. Их тела выгибаются еще сильней, а слипшаяся шерсть в виде сосулек-иголочек еще больше вздыбливается. Теперь кошки становятся похожи на ежей.