Игра со Зверем
Шрифт:
Руки потянулись к вороту рубахи, медленно развязали тесемки и рывком сдернули единственную одежду. Ниида знала, что тело покрыто ссадинами и синяками, знала, что сильно похудела, если не сказать - отощала, знала, что даже, несмотря на недавнюю ванну, выглядит чумазой замухрышкой. Она ждала унизительных слов. Ему ведь нужно ее унизить. Вот только зачем? Скоро узнает.
Демон осмотрел невольницу, и скривился.
– Ты отвратительно худа, - сказал он.
– Да. Как обычно, без тебя забываю поесть, - спокойно ответила та и пожала плечами, словно не стояла перед ним обнаженная, беззащитная, словно
На неподвижном лице мелькнула тень легкого удивления.
– Меня не так легко унизить, Амон. С тобой я узнала все: и унижение, и боль, и страх. Тебе нечем меня удивить. И, несмотря на это, я еще спорю с тобой... Хозяин.
– Далеко не все, - квардинг усмехнулся и поднялся на ноги.
Он подошел к своей жертве и негромко повторил:
– Далеко не все. Я еще не отдавал тебя одной из своих сотен. Хочешь, отдам?
– Как приятно знать, что тебе еще важны мои желания, - карие глаза вспыхнули.
– И что ты их, как прежде, исполнишь.
Она провоцировала его. Хотела заставить разозлиться. Пусть рассвирепеет, ударит, набросится - все лучше этой Бездны в глазах, этой Тьмы, которая смирила даже неистового Зверя.
Амон приподнял бровь, принимая непочтительные слова дерзкой собеседницы.
– На колени.
– Обойдешься.
Кассандра мысленно усмехнулась, снова заметив его удивление. Похоже, Бездна, наполнившая демона, не нашла в душе рабыни главного - смирения. Нет ничего унизительного в том, чтобы бороться за своего мужчину, кем бы он ни был. Строптивица вскинула голову, упрямо ловя его взгляд, и пошатнулась. Все тело свело тугой мучительной судорогой, и несчастная провалилась в воспоминания Хозяина, словно в омут. Увидела, как он пытал Лиринию, как после этого Тьма взялась за него. Девушка зашлась в беззвучном крике, когда Бездна начала пожирать ее воспоминания, ища доказательства предательства. Доказательства, которых не было.
Дышать становилось все труднее, душа уже не рвалась в крике, почти раздавленная и смешанная с Тьмой.
"Ты прикасаешься... Я не могу думать..."
Тело не слушалось, но Кэсс, не отрывала взгляда от глаз Амона. Сделала шаг вперед. Руки налились свинцовой тяжестью, онемели. Пришлось поднимать их, как чужие. Они почти не повиновались, но ниида все-таки смогла пересилить боль и слабость и взяла лицо квардинга в ладони. Он вздрогнул и хотел отстраниться, но она держала крепко. Тогда демон попытался оторвать прохладные руки, однако рабыня снова не поддалась - переплела их пальцы, и потянулась к нему.
Успеть сказать о том, что еще не выжгла Бездна. Успеть до того, как все исчезнет и подернется дымкой равнодушия, до того, как все закончится.
– Я люблю тебя, - хрипло прошептала упрямица, с трудом делая каждый новый вдох.
– Помнишь? Я люблю тебя.
Из его горла вырвался сдавленный глухой рык.
Онемение в теле становилось все мучительней. Еще пара мгновений и оно перестанет подчиняться. С трудом оторвав ладонь от лица демона, но, так и не выпуская его руки, Кассандра поднесла ее к губам и поцеловала.
– Не забывай...
– прошептала она уже совсем неслышно.
Снова сдавленное рычание. Но теперь Хозяин не пытался оттолкнуть невольницу. Он неуверенно, словно вспоминая что-то давно забытое, встал,
– Верь мне. Верь.
Где-то глубоко внутри Амона захрипел Зверь, услышавший, наконец, звук знакомого голоса. В черных зрачках вспыхнула привычная хищная искра. Нежные теплые губы коснулись его щеки. Он вспомнил их вкус. Вспомнил, и повернул голову, ловя ее губы своими. Кэсс. Кэсс.
– Кэсс...
– Да, - по щекам потекли слезы.
– Это я.
Черные бездонные зрачки стремительно сужались, глаза желтели, а на недавно еще таком равнодушном лице проступала боль. Он судорожно вздохнул, словно только что вспомнил, что заставлял её делать, словно только что понял, в каком виде она перед ним стоит.
– Кэсс... пусти.
– Нет. Не отпущу. Никогда.
Каждое слово отдавалось болью, тело еще было чужим, Тьма отступала нехотя, но ниида боролась не за себя. Она отбивала у Бездны квардинга, поэтому такие мелочи, как боль и холод, ее не трогали. Непослушными руками невольница стянула с Хозяина рубаху, прикоснулась прохладными ладонями к груди, и толкнула в сторону кровати.
– Кэсс, прекрати.
– Нет.
У неё не было сил спорить с ним и убеждать. Она могла говорить только короткими рублеными фразами. Но ему не нужно этого знать.
Демон все же подчинился, сел на ложе и настороженно смотрел на свою рабыню - что ещё задумала? Она подошла вплотную, обвила руками за шею и прижалась обнаженным телом. Поцеловала в висок, скользнула губами по векам. Легкие руки гладили, ласкали, изгоняя тьму, заставляя вспомнить. Не отдаст. Никогда.
– Ты мой, - тихо выдохнула она ему в губы и легонько толкнула.
Сам не зная, почему, Амон подчинился - опрокинулся навзничь, глядя на неё снизу вверх. Девушка мягко опустилась ему на колени и повела плечами, отбрасывая волосы. Огненные пряди рассыпались в беспорядке. Кассандра подняла руку, чтобы убрать их, но квардинг удержал её за запястье. Он смотрел долгим застывшим взглядом на белую кожу, когда-то такую нежную, матовую, а сейчас покрытую синяками и кровоподтеками, на острые плечи, которые еще помнил покатыми, плавными. Ниида мягко наклонилась и поцеловала демона в лоб над бровью. По крупному телу пробежала дрожь, но осмелевшая рабыня вдавила широкие плечи в покрывало.
– Тс-с-с...
– прошептала она, скользя губами по напряженной шее, по ключице и обратно, к мягкой впадинке, в которой отдавалось биение сердца.
Тело охватывало блаженное оцепенение. Никогда Амон не чувствовал подобного. Хотелось закрыть глаза и не ощущать ничего, кроме её запаха, её тела и невесомого скольжения огненных волос по его груди. Тонкие пальцы касались разгоряченной кожи и гнали по телу жаркие волны, в голове шумело, руки отяжелели. Хозяин боялся прикоснуться к своей невольнице, потому что казалось - его руки просто раздавят ее легкое хрупкое тело. Но вот нежные ладони скользнули по его бедрам, и Зверь внутри взвился с яростным рыком.