Игра со Зверем
Шрифт:
– И с чего бы мне это делать?
– Амон никак не реагировал на пышущие ненавистью слова. Со стороны казалось, будто он забавляется происходящим.
– Потому что ты так грозно приказываешь?
Вспышка света, удар.
Демон помотал головой, отгоняя туман, застивший взор, и замер. На его груди висел кулон подчинения. Бывший предводитель воинства Ада смотрел на скорбного рассудком и молчал.
– Иди к алтарю и принеси Вилору в жертву, - повторил Рорк.
Пленник повернулся, и медленно, словно через силу, направился к застывшей на прозрачных ступенях
– Поразительное зрелище, - тихо сказал он.
– Видеть своего Хозяина подчиняющимся... Подобная картина стоила стольких лет унижений.
– Это только начало, - безумный заговорщик улыбался. Его лицо постепенно менялось, словно сползала искусная личина, обнажая истинный облик, но упивавшийся триумфом этого не замечал.
...Амон неторопливо приблизился к девушке. Она стиснула зубы, глядя на мужчину, а когда тот взял ее под локоть и подтолкнул, принуждая двигаться вперед, вздрогнула всем телом. Они поднимались медленно, будто во сне. Шаг, другой. Вот и алтарь. Красавица остановилась, глядя на высокий постамент, на котором ей надлежало умереть и... отомстить.
– Ложись, - стоящий рядом сказал это так равнодушно, словно речь шла об остановке на ночлег, а не о вечном сне, который с минуты на минуту ждал несчастную.
Прошедшая все соревнования претендентка сделала последний шаг, радуясь, что длинная юбка скрывает предательскую дрожь в ногах, и опустилась на алтарь. Он был теплым, немного зыбким, но уютным, как домашняя постель. Дом...
Родные стены, тепло очага, запах хлеба, комнаты, залитые солнцем, смех, счастье, боль... искаженное страданием лицо мужа, его кровь на ее руках, и колючий взгляд того, кто накладывал заклятье. В душе разгоралась ненависть, клокочущая, удушающая.
Жертвенник алчно вбирал чувства страдалицы, наливаясь чернотой, становясь похожим на обсидиановую глыбу. Демон смотрел на то, как ярость наполняет святыню, и ждал, пока поверхность не станет непроглядно темной. После этого взял лежащий в изголовье нож с крепкой ухватистой рукоятью и длинным широким лезвием, повернулся к соучастнице страшного действа и посмотрел в искаженное злобой лицо.
– Ви...
– тихий, спокойный голос отрезвил напряженную до предела мстительницу, ее взгляд прояснился, словно спала пелена.
– Взгляни на меня.
Она взглянула. Смотрела и смотрела, не отрываясь, читая в прозрачных голубых глазах ответы на все свои многочисленные вопросы. И, когда холодный клинок вошел в ее грудь, забирая жизнь, Вилора не почувствовала боли. Взгляд застыл, угасая, а в голове ветром пронеслись воспоминания...
...Когда это было? Несколько месяцев назад. А когда точно она не помнила.
– Решать тебе, - Амон пожал плечами.
– Я не могу приказывать или заставлять. Все возможно только с твоего согласия.
– Я не уверена, - вампирша потерла лоб рукой.
– Наставник, стоит мне посмотреть на вас, и я вспоминаю то, что случилось пять лет назад...
– А ты смотри мне в глаза.
– Да...
– девушка отвернулась,
Рорк. Каждый раз, видя его, она сжималась от ярости. Каждый раз, видя квардинга Ада, сходила с ума. Эти двое сплелись в единое кошмарное воспоминание. Лицо одного - глаза другого. Кому поверить? И можно ли верить?
– Твой сын жив. И будет жить очень долго, - сказал демон.
– Важно только это.
– Я знаю...
– в глазах задрожали слезы, но голос был тверд.
– И знаю, что однажды найду его. Сейчас, пока он в Кастэле, пока под защитой, я не смогу причинить ему вред. Но...
Несчастная задохнулась от боли и замолчала.
Свирепый хищник внутри неё, ведомый древним заклинанием, никогда не прекратит охоту. Он будет искать. Год, два, десятилетие... но рано или поздно возьмет след, потому что колдовство не отступит и чары не рассеются. Даже если Крис к тому времени станет грозным, могучим воином, у него не хватит сил остановить безумную, скованную колдовством, мать. Она одолеет его. Одолеет. Не победит. Потому что в их схватке не будет победителя. Просто Вилора, наконец-то, насытится кровью и страданием. А потом безумие отступит. И она, задыхаясь от ужаса и вины, будет смотреть, как умирает тот, любовь к кому была больше жизни. Нет, была самой жизнью! Единственным её смыслом.
И непрекращающаяся пытка продолжится. Чары держат крепко. Они владеют инстинктами. Владеют разумом.
Страдалица закрыла глаза. Из-под ресниц выкатились две тяжелых слезы и поползли по щекам. Она не могла отомстить. И никогда не увидит сына. Ей не обнять его. Не рассказать о том, как он похож на отца. О том, как сильно она любит их обоих. О том, как терзает незаживающая рана воспоминаний. Хотя бы мгновение! Долю мгновения! Смотреть на него без ярости. Без острой жажды убийства. Только смотреть! Много ли она хочет? Взгляд. Последний. Короткий, как вздох, но такой же необходимый.
Глухое рыдание поднималось к горлу. Что толку плакать? Одинокая женщина, лишенная всего, кроме ярости и тоски открыла глаза. Пусть это закончится. Теперь и навсегда. Она, наконец-то, перестанет, как ошалевший зверь, мчаться по следу. Перестанет задыхаться от ужаса, что найдет, отыщет этот след. Крис впервые за все эти годы окажется в безопасности. Он будет свободен. И спасен от своей отчаявшейся и безумной матери.
Откуда-то из далекого далека донесся спокойный голос собеседника:
– Я отомщу за твою семью. Обещаю.
– Убьешь Рорка?
– Не-е-ет, - он улыбнулся.
– Я сотворю с ним нечто гораздо более страшное, чем смерть. Нужно только твое согласие. И вы будете отомщены. Проклятье падет. Это раздавит левхойта. Он лишится всего, чем жил и чем дорожил. Совсем, как ты. Подумай. Если решишься - приходи...
...Алтарь на котором лежала жертва вдруг стал слепяще-белым, когда умирающая вампирша вспомнила сына. Ради него... Ради его улыбки... Ради его смеха... Ради его будущих побед и будущего счастья... В конце концов, что может быть сильнее любви матери к ребенку?