Игра стоит свеч
Шрифт:
— На какие, Халид? Кстати, фазан очень вкусный.
— Простите мне мое любопытство, Николь, но… Ваши предки не из французской аристократии? Ваша мать ведь француженка, верно?
— Верно. Но мои аристократические предки все потеряли, хвала Робеспьеру. А я похожа на отца.
— Вот как? — Халид откидывается назад. — А кто ваш отец?
— Американец. Спасибо, — это уже официанту, сменившему очередной бокал. — Боксер. Супертяжеловес. Чернокожий.
Добилась-таки того, что Кассими поперхнулся шампанским.
— Неужели правда? — отдышавшись, спрашивает Халид,
— Ага! Поверили? — хохочет Николь. У нее стремительно улучшается настроение, непонятно с чего. — На самом деле — одно из трех. Боксер. Но выступал в среднем весе. И, — она подмигивает Халиду, — он белый.
— Николь, вы меня поймали, — сдержанно улыбается Халид.
Факт встречи Ник с владельцем «Фиесты Абу-Даби» практически сразу же стал известен Мак-Коски. И о результатах этой встречи, о возможных последствиях сэр Макс думал полночи, терзаемый жарой и нехорошими предчувствиями. Пока сама Ник спала безмятежным и беспробудным сном в первый раз в жизни хорошенько выпившего человека.
Из других источников, но точно так же оперативно был проинформирован и Кайл. И он демонстративно расхохотался этой новости, в лицо озадаченному Кампосу.
— Переманят? ЕЕ? Зеки, не смеши меня! Аль Кассими пригласит Шарки себе в команду? Абсурдно!
— А зачем он с ней тогда встречался?!
— Откуда я знаю, — пожимает плечами Кайл. — Может, ему поржать захотелось…
Он сам себя очень усердно убеждал в собственной правоте. И все же вспомнил, некстати вспомнил о ее встрече с владельцем «Фиесты», когда невольно подслушал разговор Шарки с Уилсоном и Туритто.
Эти трое спорили. Технический директор, спортивный директор и его, бля, штурман! И Шарки этих двоих весьма успешно переспоривала, убедительно аргументируя и азартно парируя. Он не видел их, стоя за углом, только слышал голоса. Сухой деловитый голос Керта, звучный баритон Антонио и… третий голос. Мелодичный, с мягкими переливами интонаций и взрывами звенящего смеха. И это третий голос успешно рассуждал о нюансах тактики с двумя директорами команды и в итоге убедил их. Кайл чуть было на начал аплодировать этой красивой победе в словесной дуэли. Да вовремя вспомнил, кому принадлежит этот голос. И не вовремя вспомнил, что обладательница этого голоса недавно встречалась с владельцем конкурирующей команды. Да не могли они обсуждать там ничего важного! Не могли! Или могли?..
— Ты сегодня выглядишь особенно отвратительно, Шарки!
— Спасибо!
— При чем тут спасибо? — Кайл раздраженно хлопает ладонью по шлему, лежащему на коленях. — Ты бледная как покойник!
— На термометр посмотри! В машине почти пятьдесят градусов! — Ник действительно бледная. А еще — злая и раздраженная.
— И что? Здесь, в Греции, всегда так! Я же не выгляжу так, как будто сейчас в обморок грохнусь!
Ник устало отворачивается к окну. Веселье на яхте у Халида обернулось чудовищным похмельем наутро, а головная боль, с непривычки к возлияниям, терзала ее
— Поехали, — вздыхает она. — Все нормально.
— Как бы не так! — огрызается встревоженный Кайл. — А если ты по дороге ласты склеишь?
— Поехали, — сквозь зубы шипит она. Когда уже подействуют эти чертовы таблетки?!
Падрон нахлобучивает шлем, бросив мрачно:
— Смотри, Шарки… Сдохнешь на скоростном спецучастке — убью!
Третье место по итогам первого дня. Весьма неплохо, но ему нужно только первое. А еще — нужно знать, какого черта происходит с Шарки!
— Джул, что с Шарки?
Главный врач команды, Джулиан Портер, сосредоточенно перебирает какие-то бумаги.
— О чем ты, Кайл?
— Я сегодня весь день, вместо того, чтобы нормально пилотировать, все гадал — доживет она до конца заезда или нет!?
— Даже так? — Джулиан бросает на Падрона удивленный взгляд. — Мне Ник ничего не говорила.
— Мне она тоже ничего не говорит! Но я же не слепой! Бледная как смерть, пот градом. Пальцы тряслись! Как она «картинку» не потеряла, я удивляюсь!
— Кайл… — изумление Портера все возрастает, — а ты не преувеличиваешь?
— Слушай, когда это я преувеличивал? Забыл, как я заставил Себастьяна с гриппом в Швеции выступать?
— Ну да, — задумчиво соглашается Джулиан, — странно, что это с Ник…
— Так выясни, раз странно! — рычит Кайл. — Чемпионский титул на кону!
И, спустя три часа…
— Ну?
— Кайл… — укоризненно качает головой Портер. — Тебе слова «врачебная тайна» о чем-то говорят?
— Нет! — рявкает Падрон. — Какие к черту тайны! Мне надо знать, что с моим штурманом!
— Все в порядке, поверь мне.
— Черта лысого в порядке! И ты ее не видел сегодня!
— Кайл… — Джул говорит мягким, профессионально-успокаивающим тоном. — Поверь мне — завтра с Ник будет все в порядке.
— Я не хочу верить! Я хочу знать!
Джулиан отрицательно качает головой. Кайл отвечает ему мрачным упрямым взглядом.
— Кайл, — устало вздыхает Портер, — ну уж ты-то должен понимать, что такое бывает. У тебя столько женщин было. Ну, не тупи…
Пара секунд. Потом до него доходит. И кабинет врача оглашает цветистое итальянское ругательство.
— Знаешь, Шарки, чего тебе не хватает?
— Ну? — бурчит она. Ничего хорошего от вопроса не ждет. Но не болит ничего, и то ладно. А злобный Кайл — это не привыкать…
— Члена, Шарки, члена…
— Что?!? — он таки умудрился ее удивить.
— Был бы у тебя член — не загибалась бы вчера, — назидательно произносит Падрон.
Ник задыхается от возмущения и стыда.
— Да ты…
— Желаешь возразить? — сардонически интересуется Кайл.
Ей возразить нечего. Кроме как: