Игра судьбы
Шрифт:
— Ты держишь своих любовников на коротком поводке, и все же ты отпустила Адониса и вызвала меня, когда все вышло из-под контроля. Ты надеялась увидеть меня в ярости?
— Я думаю, ты обвиняешь меня в организации вчерашнего фиаско.
Афродита могла быть Богиней Любви, но она не верила в нее и часто затрудняла ее получение смертными. Она рассматривала это как игру и играла ими как пешками, вводя отвлекающие факторы, бросая вызов связи, которую она никогда не смогла бы установить с другим.
Он знал, что она делает, и он был здесь, чтобы остановить
— Персефона — не игрушка, Афродита. Не суйся к ней.
Ее губы сжались, а глаза цвета морской волны потемнели.
— В этой сделке нет правил, Аид. Я могу оспаривать твой выбор столько, сколько захочу.
— Позволь мне внести ясность, Афродита. Эта сделка не имеет никакого отношения к тому, будет ли Персефона моей королевой или нет, поскольку это будущее, сотканное Судьбами. Если ты сунешься к ней, ты будешь иметь дело со мной.
— Если она не любит тебя, ты не сможешь помешать ее взгляду блуждать.
— Это то, что ты пытался доказать прошлой ночью? Потому что все, что я видел, — это моя будущая жена в бедственном положении. Преступление, которое не останется безнаказанным.
— Если?
Ее вопрос заставил Аида усмехнуться, и этот звук украл самодовольное выражение лица Афродиты.
— О, нет никакого торга, когда речь заходит о моей королеве, — ответил Аид. — Существование Адониса в Подземном мире будет ужасом.
Пока он говорил, глаза Богини Любви расширились, и гнев омрачил ее лицо.
— Аид…
Его имя сорвалось с ее губ, как предупреждение.
— Ничто не удержит меня от того, чтобы растерзать душу Адониса. Будь спокойна теперь, зная, что ты решила его судьбу, Афродита.
Последнее, что он услышал перед уходом, была Афродита, выкрикивающая его имя.
Аид вернулся в свой кабинет в Подземном мире. Из него открывался вид на Асфодель, и он наблюдал за весельем своего народа издалека, освещенный светом фонаря. С такого расстояния он не мог видеть Персефону, но знал, что она здесь. Ее присутствие всколыхнуло новые воспоминания о предыдущей ночи, а вместе с ними и чувство вины за то, что он оставил ее на своей кровати обнаженной, с пылающей от желания кожей. По крайней мере, он доказал себе одну вещь — она хотела, чтобы он был трезвым.
Он вздохнул и выпил стакан виски, прежде чем ослабить галстук и направиться в ванную. Ему нужно было принять душ. Он чувствовал себя нечистым, зловоние темной магии и лавки Василиса прилипло к его коже.
Он остановился у входа в свои личные купальни, где слышал плеск воды и вдыхал аромат Персефоны. Мысль о том, чтобы снова увидеть ее обнаженной, наполнила его вожделением, его член утолщался при мысли о том, чтобы быть внутри нее.
Но отвергнет ли она его? Или пригласит его исследовать каждую грань ее тела?
Он собирался это выяснить.
Он вышел из тени, спускаясь по ступенькам, стараясь производить достаточно шума, чтобы не напугать ее. Когда он появился в поле зрения, то обнаружил ее в центре овального бассейна, окруженного с обеих сторон мраморными колоннами. Ее глаза были
Затем его взгляд упал на ноги, где была свалена ее одежда. Сверху красовалась красивая золотая корона. Он узнал в этом мастерстве Йена, талантливого кузнеца, который веками жил в Подземном мире.
Аид наклонился и поднял ее, чтобы рассмотреть поближе. Там был прекрасный драгоценный камень и цветочная композиция, идеальный баланс флоры, который представлял его и Персефону одинаково.
— Это прекрасно.
Она уставилась на него, ее глаза горели, как кузница. Аид гадал, какие мысли сопровождали этот взгляд. Были ли они такими же непристойными, как его собственные? Интересно ли ей, каким будет его член в ее руках, каким он будет на вкус у нее во рту, какой звук он издаст, когда кончит?
Она прочистила горло, прерывая его мысли. — Да. Йен сделал это для меня.
— Он талантливый мастер. И это привело к его смерти.
Ее брови сошлись на лбу.
— Что ты имеешь в виду?
— Он был любим Артемидой, она благословила его способностью создавать оружие, которое гарантировало, что его владелец не будет побежден в бою. Он был убит за это.
Благосклонность может быть опасной вещью для дарования. Это делало мишенями смертных в древности и сегодня. Иногда результаты были положительными, и смертный получал известность и статус, а в других случаях его убивали.
Аид еще мгновение смотрел на корону. Было важно, что она приняла такое украшение от его народа, даже если она сделала это, чтобы сделать им приятное. Это был знак ее преданности им, качество настоящей королевы. Он положил ее поверх ее одежды, а затем поднялся на ноги, снова встретившись взглядом с Персефоной. Также было важно, что она не пошевелилась, чтобы спрятаться от него.
— Почему ты не пошел? — спросила она. — На празднование в Асфодель. Это было для тебя.
— И для тебя. Они чествовали тебя, — сказал он. — Как им и положено.
— Я не их королева.
— И я не достоин их празднования.
— Если они считают, что ты достоин празднования, тебе не кажется, что этого достаточно?
Аид не ответил. Он не хотел говорить на эту тему. На самом деле, единственными словами, которыми он хотел поделиться с ней, были эротические мольбы и хриплые стоны. Его член пульсировал, отчаянно желая свободы и удовольствия, что заставляло кровь приливать к голове и не давало сосредоточиться ни на чем, кроме секса.
— Могу я присоединиться к тебе?