Игра теней

Уильямс Тэд

— Подождать? — повторила Мероланна и залилась дребезжащим смехом.

Сестра Утта начала всерьез опасаться, что со старой герцогиней случится обморок или истерический припадок. Но Мероланна быстро взяла себя в руки.

— И чего же нам ждать? — осведомилась она нарочито спокойным голосом. — Появления гоблинов, которые сыграют нам на дудках? Или же сюда явится повелитель Эльфов и поведет нас в свой золотой чертог? Клянусь святым Тригоном, вот не ожидала увидеть, как сказки станут явью!

— Я ничего не могу вам сказать, милостивая госпожа, — раздался едва

слышный голос. — Но ждать осталось совсем немного. Я слышу, она приближается.

И он указал рукой на огромный камин, давным-давно стоявший без употребления. Из-за книг, валявшихся рядом с очагом, стали появляться маленькие человечки, подобные самому Жуколову. Все они были облачены в доспехи, сделанные из ореховой скорлупы и костей мелких грызунов, а в руках сжимали крошечные мечи и копья. Маленькое войско в молчании выстроилось на полу (при этом воины бросали на Мероланну и сестру Утту исполненные ужаса взгляды). Из дымохода медленно спустилась небольшая дощечка, укрепленная на длинных нитях, едва слышно скрипевших. На расстоянии около полфута от покрытой пеплом подставки для дров дощечка остановилась, тихонько покачиваясь. Теперь можно было рассмотреть, что на ней стоит трон из позолоченных сосновых шишек. На троне восседала женщина ростом с палец. Ее рыжие волосы были распущены, на голове красовалась миниатюрная корона из золотой проволоки. Взгляд ее, устремленный на герцогиню и жрицу Зории — по сравнению с ней обе дамы казались великаншами, — был полон спокойного любопытства. Наконец губы королевы тронула едва заметная улыбка.

— Величайшее из всех величеств, королева Башенная Летучая Мышь, — торжественно провозгласил Жуколов, и в его голосе послышалась благоговейная дрожь.

— Мы должны дать вам необходимые разъяснения, герцогиня Мероланна и сестра Утта, — изрекла крошечная королева. Свод очага, как пространство театрального зала или храма, делал ее голос более звучным и внушительным. — Мы располагаем сведениями, по нашему разумению, весьма ценными для вас. Мы готовы сообщить вам эти сведения, однако рассчитываем, что в качестве благодарности вы окажете нам помощь в разрешении некоего затруднения, с которым нам довелось столкнуться.

— Вы рассчитываете на нашу помощь? — переспросила Мероланна.

Маска недоумения и растерянности, застывшая на лице герцогини, делала ее старше своих лет.

— Клянусь богами, я ровным счетом ничего не понимаю. Скажу откровенно: когда попадаешь в ожившую сказку, становится как-то не по себе. Каким образом мы можем вам помочь? И о каких сведениях, якобы столь важных для нас, вы говорите?

— В свое время вы все узнаете, герцогиня, — произнесла королева так снисходительно, словно говорила с ребенком, а не с женщиной, многократно превосходящей ее размерами. — Полагаю, вам будет любопытно узнать, какая участь постигла вашего сына.

* * *

— Вы уверены? — переспросила Опал. — Возможно, вы еще не до конца оправились или слишком устали…

Чет отметил, что супруга его стала излишне недоверчива.

— Нет, нет, сударыня, — поспешно перебил Чавен. — Я совершенно

здоров. И признаюсь, мне очень стыдно, что вчера я позволил себе непозволительным образом распуститься. — Щеки лекаря и в самом деле покраснели от смущения. — Мне остается лишь просить прощения, снова уповая на вашу снисходительность.

— Но вы и самом деле?..

Опал осеклась, переводя испытующий взгляд с лекаря на мужа. Она словно призывала Чета вмешаться, но тот не внял ее призыву и хранил упорное молчание. В конце концов, идея с зеркалами принадлежала Опал, а не ему.

— Вы и в самом деле можете это сделать? Здесь, в нашем доме?

— Уверяю вас, то, о чем вы говорите, мне вполне по силам, госпожа Опал, — с улыбкой заверил Чавен. — Речь идет не о грандиозном и опасном эксперименте, а лишь о небольшом опыте каптромантии. И уж конечно, никакого вреда вашему сыну этот опыт не принесет.

Чет не был уверен, что действительно считает Кремня своим сыном, однако предпочитал молчать. За несколько месяцев в доме фандерлингов Кремень вырос на целую ладонь и уже возвышался над приемным отцом, как башня. Как Чет мог считать своим сыном мальчика, чьи родители, вполне вероятно, пребывали в добром здравии и жили поблизости? Мальчика, который через несколько лет будет вдвое выше фандерлинга?

«Впрочем, дело тут не в росте, совсем не в росте», — вздохнул Чет и перевел взгляд на мальчика.

Тот сидел в дальнем углу комнаты, закутавшись в одеяло. Взгляд у Кремня был сонный и безучастный, но он все-таки дал себе труд подняться с постели. Последнее время Кремень жил словно древний старец: большую часть дня дремал, говорил вяло и неохотно. Мальчик никогда не отличался особой разговорчивостью, но прежде, до того злополучного приключения, он буквально излучал жизнерадостность и бодрость.

— И что же тебе потребуется для твоей… зеркальной магии? — Несмотря на показное равнодушие, Чет почувствовал, что предстоящий опыт возбуждает его любопытство. — Какие-нибудь растения и травы? Опал может купить их на рынке.

— Если понадобится, ты сам сбегаешь на рынок, старый бездельник, — тут же возразила Опал, однако в ее голосе не слышалось привычного раздражения.

— Нет, нет, никаких трав не нужно, — вскинул руки придворный лекарь.

Сон освежил и подкрепил его, но Чет достаточно хорошо знал старого друга, чтобы понять — пережитое потрясение оставило в душе Чавена глубочайший след. Фандерлинг понимал, что лекарь не относится к числу людей, с легкостью переживающих любые жизненные неурядицы, и это обостряло его тревогу.

— Все, что мне нужно, это зеркало, свеча и… — Чавен слегка нахмурился. — Нельзя ли сделать так, чтобы в комнате было совершенно темно?

— А вот это проще простого, — с невеселым смехом ответил Чет. — Ты, видно, позабыл, что находишься в Городе фандерлингов. Привычное для нас освещение кажется вам, большим людям, кромешной тьмой. А от света, который вы считаете слабым и тусклым, у меня болит голова.

— Неужели? — растерянно пробормотал Чавен. — Так вам пришлось страдать по моей милости?