Игра в аду
Шрифт:
Я уже научилась различать людей по тому, как они ко мне относятся. Существует всего два типа: сочувствующие и презирающие.
Люди создают в социальных сетях сообщества в мою поддержку, но находятся те, кто заходит туда, чтобы выложить мое фото с надписью "Убийца". Часто развязываются настоящие споры, переходящие все границы. Люди пытаются уличить друг друга в грехе: в отсутствии сочувствия и заботы о ближнем, попавшем в беду, либо в защите человека, совершившего страшный грех - убийство.
Сейчас я понимаю, что все это породил страх. Из-за него все
Многие забывают о таких вещах, как милосердие и сочувствие. Они прикрывают свое равнодушие презрением, боясь, что кто-то заметит их неумение сопереживать. Некоторые люди не чувствует со мной родственной связи, потому что для них - я больше не человек.
Максу не нравится то, что происходит. Я вижу, как он впивается глазами в эту парочку, и как вот-вот просверлит дыры в их телах своим пристальным взглядом.
– Просто заплати за продукты, и мы уйдем, - спокойным тоном произношу я.
– Они ничего не знают.
Но мой сосед - тот тип людей, которые задумав что-то, уже ни за что не отступят.
Макс протягивает деньги кассиру, а затем медленными шагами направляется к пялящейся на меня парочке.
– Может быть, поделитесь, из-за чего вы ломаете себе глаза, рассматривая мою подругу?
Женщина отворачивается. Но не от стыда, а потому, что она из тех дамочек, которые говорят: "Не женское это дело - с мужиками бодаться". Ее муж, напротив, выпячивает, словно индюк, вперед грудь и делает шаг навстречу Максу. Я в это время складываю продукты в пакет и начинаю искать глазами охрану. Меньше всего мне хочется разнимать их, когда они сцепятся.
Но мой сосед оказывается не из тех, кто машет кулаками. Он отходит на шаг назад от мужчины, а на его лице появляется странная ухмылка.
– Интересно, как бы вы с женой повели себя на той игре.
– Макс разглаживает пальцами свой подбородок, изображая задумчивость, - Спорим, вы бы спасали собственную шкуру, а не друг друга.
– Дурак, что ты несешь!
– я подбегаю к соседу и пытаюсь его оттащить.
– Идем домой.
Но он не останавливается.
– Или считаете, что вы выше подобного? Думаете, вам чуждо испытывать настолько сильный страх, из-за которого люди идут на худшие в жизни поступки? Вы и правда считаете, что вы от этого так далеки?
– взрывается криком сосед.
К нам уже направляется охранник, но за эти несколько секунд мужчина успевает толкнуть Макса так сильно, что тот отлетает на кассовую ленту.
Когда мы оказываемся буквально вышвырнутыми из торгового центра, я радуюсь тому, что соседу хватило ума не отвечать на удар.
Он демонстративно поправляет свою прическу, хотя его светлые кудри всегда беспорядочно торчат на голове.
– Почему ты сказала, что они ничего не знают?
– спрашивает Макс, забирая у меня пакет с продуктами.
– Есть вещи, которые не были подвергнуты огласке, - отвечаю я, про себя стыдясь, что существуют факты, которые я скрыла даже от полиции.
– Например?
–
– Я бы хотел узнать об этом.
– Я ничего не скажу.
Макс издает протяжное "пффф", но заметно, что он совсем не удивлен моему отказу.
– Знаешь...
– начинаю я, - там были люди, которые были готовы умереть, лишь бы не стать жертвой манипуляций. Они бы лучше словили пулю в лоб, чем стали марионеткой в игре Софии. Эти люди - не пешки вроде меня. Такие, как они, посмертно становятся героями.
– И все же, они все равно спасали собственные жизни.
Я хмыкаю. Никто не удивлен тем, что мы играли, опасаясь исключительно за себя. А правду, вероятно, никто так и не узнает.
– Все считают вас трусливыми эгоистами, - тихо произносит Микки.
Снова боится меня задеть. Кто еще из нас двоих трус.
– Главное, что моя семья меня таковой не считает, - спокойно отвечаю я.
– А что о тебе думают семьи погибших?
А он умеет задавать вопросы, от которых у меня внутренности завязываются в тугие узлы.
– Что я убила их родных, - констатирую я очевидный факт.
12 глава
Спустя год и месяц после игры.
Мы с Бель помогаем Максу в приготовлении ужина. Из нас троих я самая бесполезная на кухне. Поэтому, мне доверяют лишь нарезку овощей и приготовление соуса.
Прежде чем приступить, я задаю без преувеличения миллион вопросов: нарезать кубиками или кольцами, можно ли смешать овощи или они должны быть в разных тарелках, сколько ложек сметаны и кетчупа нужно для соуса, измерять столовой или чайной ложкой, добавлять ли хоть куда-то соль?
Сосед терпеливо отвечает на каждый мой вопрос, но в конце добавляет, что мне стоит поучиться импровизации.
– Все, что я умею готовить - моя собственная рецептура. Я никогда не пользовался чужими советами. Мне нравится познавать все на своем опыте, - с гордостью заявляет Макс.
Бель начинает смеяться. Очевидно, она вспомнила один из его плачевных опытов.
Нарезать овощи не так уж и сложно. Но стоит мне отвлечься на соседей, укладывающих на противень приготовленное ими тесто, как нож уже соскальзывает с томатов и рассекает кожу на пальце.
Я сижу и рассматриваю кровь, медленно стекающую из зияющей раны. И хоть крови совсем немного, особенно, в сравнении с ее количеством на игре, я все равно с замиранием сердца смотрю, как ее капли бесшумно опускаются на поверхность стола.
– Так тихо, - еле слышно шепчу я, - ни единого звука.
Макс поворачивается и замечает кровь, стекающую из моего пальца по всей руке.
– Блин!
Думаю, он довольно быстро оказывается рядом, но для меня он делает эти два шага целую вечность. Прежде я не замечала, как замедляется для меня время, когда я наблюдаю за кровью. Есть ощущение, будто это не по-настоящему. Но когда Макс начинает касаться пальца, появляется острая боль.