Игра в безумие
Шрифт:
Все тело Вэйна как-то обмякло, словно в хорошо сшитом костюме вдруг очутился другой обитатель. Лоусону было жаль его, но подобные чувства не имеют ничего общего с бизнесом.
– Раз уж полиция начала копать, не знаю, что она раскопает... что они могут раскопать... Надеюсь, ничего.
На столе замигал огонек телефона. Боб напустился на секретаршу, требуя, чтобы его не беспокоили.
– Есть предложение направить тебя на один из тех курсов, которые упоминались во время обсуждения доклада о повышении
– Знаю, что человек на таких курсах изображает начальника, а потом ему говорят, что он все делал неправильно. Спасибо, не надо.
– Поль, полагаю, ты не понимаешь ситуации. Я был на твоей стороне, сказал Брайану, что личная жизнь каждого человека - только его дело, но теперь, когда в дело вмешалась полиция, ничего не попишешь. Ты пойдешь на курсы. Начиная со следующего понедельника, на две недели. Когда вернешься, решим, что дальше. Или можешь на месяц уйти в отпуск, а потом посмотрим.
– Выбора у меня нет, да? Кто возглавит мой отдел? Разумеется, Эстер.
– Да, пока Эстер. Было бы лучше тебе на время уйти со сцены, лучше и для тебя, и для фирмы.
– Разумеется, прежде всего благо фирмы.
– Поль, нечего меня винить.
– Если я отправлюсь на курсы, что потом?
– Я сделаю все, что в моих силах.
Поль Вэйн встал, вновь заполнив свой костюм, словно в спущенный мяч опять накачали воздух. На лице его появилась улыбка, которую Боб Лоусон всегда считал неотразимой.
– Благодарствую. Остается лишь одно, так пройти эти чертовы курсы, чтобы этого Брайана Хартфорда удар хватил. Знаю, Боб, откуда ветер дует, это все не ты выдумал. Спасибо, что ты преподнес мне это так деликатно.
Лоусону полегчало. Он любил Поля, когда тот вел себя прилично. Отодвинул картину, прикрывавшую встроенный в стену шкаф, покрутил циферблат и открыл дверцы, за которыми скрывался богатый набор бутылок.
Налив виски, они оба выпили за успехи курсов Джея Барнса Лоуренса.
С увлечением Элис бриджем Поль смирился безропотно, но просил её, чтобы по возможности она была дома, когда вечером он возвращался с работы. Когда холодно спросила "Зачем?" - ответа он не нашел.
– Бридж меня развлекает, занимает ум. Я играла ещё в университете. Ты не знал?
– Нет. Помню, мы когда-то играли вместе, но не знал, что ты воспринимаешь это так всерьез.
– Видел бы ты меня до нашего знакомства! Я играла часто, и весьма неплохо, - зло фыркнула она.
– Я тебе готовлю - чего ты ещё хочешь?
– Не будем ругаться. Играй ты в свой бридж...
Его не удивило, когда вечером, после разговора с Бобом Лоусоном, Элис не оказалось дома. В духовке ему была оставлена запеканка. Поев немного, он собрался опять заняться стеллажом в подвале,
– Добрый вечер, мистер Вэйн, - сказал Плендер. Поль отступил, чтобы сержант мог войти, но тот только покачал головой.
– Мистер Хэзлтон просил узнать, не могли бы вы прийти в полицию?
– В полицию?
– Нужно выяснить некоторые вопросы. Полагает, что в участке это сделать проще. Я с машиной.
Плендер наблюдал за Вэйном, который поднял руку к горлу, словно его душил воротник, но не возмутился и не протестовал.
Поль Вэйн был в полиции только раз, когда у него из машины украли приемник. Его удивило, как непринужденно там все себя ведут, мужчины болтали и шутили, словно в клубе. Когда он входил, дежурный сержант обратился к старухе с кошелкой:
– Ты опять здесь, бабка? За что на этот раз? Ответ старухи перекрыл всеобщий хохот, к которому присоединилась и она сама.
– За что ее?
– За кражу в супермаркете. Одна из наших постоянных клиенток.
Свернули направо. "Точно как у нас в конторе", - мельком подумал Поль. Потом Плендер постучал в какую-то дверь, и они вошли в комнату, где стоял стол, зеленые шкафы с картотеками, а на серых стенах - фото полицейских спортсменов. Хэзлтон поднялся из-за стола. Лицо его лоснилось, рука была твердой и теплой.
– Мило с вашей стороны, что пришли. Мы подумали, будет лучше, если кое-что выясним в участке.
Поль, оглядев голую, неуютную комнату, подумал, что же можно выяснить в таком месте. Как могут люди, работающие здесь, понять мотивы своих ближних?
– Это суперинтендант Полинг.
Седовласый мужчина с тонкими чертами лица, надув губы, не подал Полю руки, только кивнул. Он сидел в стороне, почти за спиной Хэзлтона, и казался нейтральным наблюдателем. Оба выжидательно взглянули на Поля. Тот чувствовал, что ему нужно что-то сказать.
– Полагаю, речь пойдет о той пишущей машинке.
– Машинка... да, с неё начнем, - охотно согласился Хэзлтон.
– Мы хотели бы услышать от вас все, что знаете. Будьте добры повторить то, что рассказали мне вчера вечером, и добавьте все, что помните. Не спешите.
Плендер, сидевший у дверей, достал блокнот. Поль Вэйн говорил спокойно. Когда он закончил, Хэзлтон покачал головой.
– Все это мы уже слышали.
– Больше мне нечего сказать.
– Вот фотокопия письма, отпечатанного на вашей машинке. Вам это ни о чем не говорит?
Поль начал читать.
– Это адресовано не Луизе Олбрайт.
– Я не говорил, что ей. Это письмо, адресованное исчезнувшей француженке.
– Возможно, это вообще не связано с тем случаем.
– Я и не говорил, что связано. Только спросил: ни о чем вам это не говорит?