Игра в чертогах смерти
Шрифт:
– Зря вы это делаете, пустая трата сил и времени. Истинно, – вмешалась Ульфа.
– Всем известно, что гибберлинги лишены способностей к высшей магии, ибо… – начал Эрэм занудным голосом.
– Стой, поддается! – перебил его Головешка.
Радуги собрались вместе, сползлись в дергающийся, пульсирующий клубок, и тот поплыл вперед, точно вминаясь во тьму, так что та отступила, раздалась, на миг показались уходящие вперед и вверх стены, испещренные теми же самыми значками, что и наружная поверхность
А затем раздалось громкое «пф-ф-ф-ф!», и много-цветный светящийся шар исчез.
– Ну что, проход открыт? – с сомнением в голосе поинтересовался Эрэм.
– Нужно бы проверить, – и Головешка выразительно посмотрел на Расина.
Понятно, чужак, да еще и хадаганец, такого, если что, не жалко.
– Мне ножи забрать нужно, – сказал тот, отдал факел одному из гибберлингов и сделал шаг вперед.
Смотрел на занавес из тьмы не отрываясь, и все равно упустил момент, когда тот вздрогнул. Обнаружил прямо перед собой угольно-черную морду, пылающие алым огнем глаза, оскаленную пасть.
Успел качнуться вбок, даже цапнуть один из ножей за рукоять, и тут нечто тяжелое ударило ниже левой подмышки. Ребра хрустнули, Расина бросило в сторону, шарахнулся о камень с такой силой, что в голове помутилось.
Но даже в таком состоянии вспомнил, что спасение в бегстве.
Кувырнулся назад, перекатываясь через голову, ощутил рывок за подошву, словно в нее вцепились острые зубы.
– Все, вывернулся! – сказали над самым ухом, и он сообразил, что сидит, тяжело дыша, в руке зажат нож, второй лежит там же, где и ранее, а явившийся из мрака зверь вновь исчез бесследно.
– Я же говорила, что вы зря тратите время, – с издевкой произнесла Ульфа. – Способности к высшей магии не делают человека или эльфа ни умнее, ни сильнее, ни лучше.
– Молчи, карлица! – огрызнулся Головешка. – Может быть, стоит кинуть тебя вон туда, и посмотреть, что будет, если скормить заклинанию одну сильно болтливую гибберлингку? Понимаешь?
Двое братьев Ульфы шагнули вперед, прикрывая сестру, и в лапах их, обманчиво хилых, блеснули кинжалы. Их имена Расин запомнил, но вот кому какое принадлежит, не взялся бы сказать с уверенностью.
Хотя нет, вон тот, без уха, Свен, а второй значит Тронд.
– Не горячись, она в чем-то права, – сказал Эрэм, похлопав эльфа по плечу, отчего тот гадливо дернулся. – Нам стоит дождаться дня, и уповать на то, что первое заклинание, то, что представало глазам в виде серого вихря, не воспрянет с силами за темное время.
– В любом случае мы уходим, – объявила Ульфа. – Где ваш лагерь? Там?
– Я провожу, – поддержал ее Расин, поднимаясь с земли: ушибленные ребра зверски болели, с той стороны, где ударился лицом, на скуле, если судить по ощущениям, набухал синяк. – Если хотите, сидите тут. Мне хватит
Для него это была настоящая речь.
– Ладно, пойдем отсюда, – с неохотой признал Головешка. – Утро вечера мудренее. Но если что, вы будете виноваты!
– Понятное дело, что не ты, такой высокий и прекрасный, – съязвил Расин.
Эльф вновь дернулся, руки его сжались в кулаки, изо рта вырвалось шипение.
Хадаганец уже подумал, что сейчас придется драться, и ладонь его сама легла на меч. Но Головешка сдержался, лишь ругнулся невнятно через плотно сжатые зубы да посмотрел ненавидяще.
И они пошли в сторону лагеря.
***
Спал Головешка плохо, вполуха, все ждал, когда бешеная орочья баба подкрадется к нему, чтобы отомстить за мужа. Ворочался с боку на бок, вслушивался в звуки ночных джунглей, пытаясь различить шум приближающихся шагов, время от времени проваливался в тяжелую дремоту.
В очередной раз впал в забытье уже на рассвете, а когда открыл глаза, то обнаружил, что неподалеку горит костер, над ним булькает котелок, а ложкой в нем мешает именно Кость.
На всякий случай ощупал себя – вдруг где торчит воткнутый нож? – но ничего не нашел, и ощутил даже некоторое разочарование: орки, как всем известно, не только уродливы, а еще и кровожадны и тупы, и поэтому ни один из них не в силах сдержать чувств.
– Доброе утро, – сказал появившийся рядом Эрэм. – У пирамиды все в порядке.
Головешка издал сдавленное хмыканье, выражавшее одобрение, и, отвернувшись, закатил глаза: о предки, славные красотой и возвышенными деяниями, в какую жуткую компанию он попал?
Хадаганец-убийца, неотесанная орчиха и ходячий мертвяк из Зэм!
Каждого бы убил с удовольствием прямо сейчас – первого за вчерашнее оскорбление, вторую из предосторожности, а третьего для того, чтобы избавить мир от уродливой ходячей нежити.
Но и гибберлинги не лучше, в бою показали себя хорошо, а вот потом…
Что за бред несла Ульфа?
Хотя чего еще ждать от провидицы, всякий, кто хоть чуть-чуть умеет заглядывать в будущее, не в своем уме.
– Доброе-доброе, – сказал Головешка, откидывая в сторону одеяло и поднимаясь.
От недосыпа башка казалась тяжелой, словно с похмелья, и самое обидное, что не выпил вчера ни капли… и вообще, трудно вспомнить, когда последний раз употреблял что-нибудь приятно дурманящее.
Поискать что ли в джунглях грибов каких?
В Асээ-Тэпх должно расти полно всякой дряни, он даже читал манускрипт на эту тему… как же тот назывался, ага, «Веселящие травы, корни и плоды Святой Земли или Травник Сумасшедшего Историка».
Ну ясно, в здравом рассудке после изучения этого вопроса не останешься.