Игра в «двенадцать»
Шрифт:
«Ну да! А я, прям, не догадалась бы!..», – мысленно воскликнула раздражённая Джейн, наконец, выдернув свою руку из цепких мокрых пальцев.
– В институте бывал. Хотя он там не учится, но его всё так интересовало! Мой любознательный мальчик…
– О, поняла, спасибо! – Джейн, переступив спиной порог дома и оказавшись на улице, сразу почувствовала себя намного лучше. – Думаю… думаю, вы помогли мне, чем смогли. И больше у меня к вам вопросов нет!
Уверенно закончив свою речь, Джейн деловито кивнула рыжему Роджеру
«Уф, полдела сделано!», – мысленно отметила она про себя. Впрочем, она решила, что сбавлять темп нельзя: кроме второй семьи, которую ей нужно было ещё посетить, Джейн решила ещё заехать в университет, где, по словам Роджера, Колтен иногда бывал.
«Конечно, ещё есть вероятность, что парень действительно не пропадал, – размышляла она, – но рассчитывать на это точно нельзя. Да и они там все такие… странные… мало ли чего…». Она передёрнула плечами, когда снова вспомнила вторую гостиную, уставленную непонятными приборами и деталями. «Беспорядок какой!», – подумала Джейн и отправилась дальше.
Глава 2
Посетив чету Сивардов, Джейн сразу поехала в университет, в котором пару лет назад учился Колтен. «Очень повезло, что в этом же городе», – отметила она про себя, направляясь туда. Дальше она собиралась повидать семью Шермана Фонза. Она очень торопилась, но была уверена в своих действиях. Никаких сомнений или боязни, что она что-то упустит, у неё не было.
В это же время Петер занимался опросом матери и сестры Джида Уайта – именно они оказались дома, когда он туда приехал.
Петер сразу показал документы и объяснил, что занимается расследованием дела о нескольких пропавших, в их числе и Джида Уайта. Мать Джида заплакала, сестра Мишель тоже показалась ему очень расстроенной. «Похоже, Джида здесь очень любят», – отметил про себя Петер.
– Джид сейчас – студент, – сказала Мишель, показывая Петеру, куда идти: они разрешили ему посмотреть комнату юноши, – учится на преподавателя.
– Ему нравится?
– Да, очень. Он много времени проводит в институте, а потом ещё занимается дома. Занятия всегда доставляли ему удовольствие.
Петер осторожно вошёл в комнату и пристальным взором обвёл вокруг.
Это была обычная комната студента. Правда, никакого спортивного инвентаря, подошедшего бы для разминки восемнадцатилетнего парня, Петер тут не увидел: тут были только книги – на столе и полках у стены, и даже несколько штук на кровати.
– Он любит читать… – отметила мать, заметив, что Петер заинтересовался книгами. Впрочем, тут особо больше и нечего было смотреть.
Он подошёл к кровати и просмотрел те, что там лежали. «Вот эти он читал недавно…», – подумал он, а вслух зачитал:
– «Как заводить друзей», «Боитесь выступать перед публикой?», «Прочь низкую самооценку!»…
– Учитель литературы. А это… Джид любит очень психологию, художественную литературу, у него есть книги по философии, он даже увлекается теологией, – ответила Мишель, указав на полки, где действительно стояло много книг разной тематики. – Джид просто немного стесняется…
– Чего?
– Он картавит и… немного в теле… Он думает об этом, и на публике это мешает ему сосредоточиться – преподаватель ведь должен выступать перед группой людей, и это его беспокоит.
– А вообще он очень добрый, хороший и умный мальчик, – заплакала снова мать, и Мишель тут же её обняла.
– Это он, верно? – Петер нашёл на столе среди тетрадей фотографию. На ней был немаленький парень, с рыжими волосами, мягким телосложением и весьма доверчивым добродушным взглядом.
Мать расстроенно кивнула.
– Мог он уйти куда-то, не сказав вам?
– Нет, боюсь, он попал в какую-то переделку. Я ходила в институт, говорила с его сокурсниками. Они сами тоже ничего не знают, не предполагают, куда мог уйти из дома.
– Что-нибудь необычное можете вспомнить за это время?
Мишель и мать Уайта задумались.
– Нет, пожалуй, что нет… – ответила мать, но Мишель вдруг смутилась.
– Да, что-то вспомнили? – уточнил Петер, видя, что она не решается произнести.
– Ну, я не уверена, что это поможет… Но если о необычном… То Джид – он знаете, и всегда такой энтузиаст, очень весёлый, жизнерадостный. А тут вдруг стал прямо неудержимо весел, – ответила Мишель.
– Когда именно?
– За пару дней до исчезновения, наверное.
– Он что-то говорил при этом? Почему он был рад?
– Нет, ничего такого. Просто раньше он, бывало, беспокоился – как я сказала, о том, что не сможет нормально выступать перед учащимися, когда закончит обучение, – это было его основное опасение. А тут был безоговорочно счастлив… правда, недолго. Но я его таким полностью счастливым никогда ещё не видела!
Глаза Мишель увлажнились, а мать снова заплакала.
Поговорив с ними ещё немного, Петер покинул дом Уайтов и направился к Нориссам. «Интересно, что это такое могло случиться, чтобы и так большой энтузиаст стал ещё и счастлив?..», – размышлял он, подъезжая к новому дому.
Постучав в дверь, так как звонка тут не было, Петер немного подождал – открывать ему явно не спешили. Только когда он громко постучал в третий раз, к двери подошли.
– Кто там? – раздался грубый голос, и Петер объяснил, что пришёл из полиции.
Нехотя дверь приотворилась – совсем чуть-чуть, она всё ещё была закрыта на цепочку. За ней появилось недовольное лицо мужчины, который сразу же подозрительным взором пробежался по Петеру.
Тот тут же показал документы, и взгляд хозяин, прочитав, вернулся к нему.