Игра в «Городки»
Шрифт:
— Обязательно, ребятки, очень обязательно! Он нам обещал дать в сопровождение гаишную машину до самой Караганды! Пролетим — не заметите!
Аргумент сильный. Поехали ужинать. Гаишник — очаровательный дядька, жена-дети обожают «Городок», дом — красивый, уютный. Входим в гостиную — стол пустой. Красиво сервированный, но пустой. Гаишник говорит почти без акцента:
— Мы будем кушать бишбармак! А уже потом манты-шманты и все остальное. Бишбармак любит чистый стол!
В районе солнечного сплетения сладко засосало.
— Ну, мы в принципе уже готовы.
И Ключев, потирая руки, попытался пошутить:
— Как говорится, «а где же булочка, спросил солитер»?
Гаишник ему серьезно ответил:
— В интеллигентных казахских семьях бишбармак едят без хлеба.
Голодный Илюха говорит:
— Ну, мы в принципе готовы и без хлеба!
Гаишник доброжелательно-укоризненно посмотрел на Илюшу и сказал:
— В интеллигентных казахских семьях перед тем, как кушать бишбармак, принято помыть руки.
Помыли. Ключев тихо причитал:
— А я бы с удовольствием похавал и в НЕинтеллигентной казахской семье. У рядового сотрудника ГАИ!
Сели за стол. Подали огромное блюдо с бишбармаком.
И хозяин вдруг почему-то резко «включил аул», то есть заговорил с сильным казахским акцентом:
— Для бишьбармака ми пакупаем три сорта мяска — баранина, говядина и конинка. Сегодня ми будем кушат казахский бишебармака, называется «ЕТ»! Скажи громко — ЕТ! — вдруг обратился он к Кпючеву.
— Ет! — отрапортавал Ключев.
— А теперь ты, дорогой, пошалюйста!
— Ет, — ответил я.
— А теперь господин Илья, пошалюйста!
— Ну, Ет, — буркнул Илюха.
— Ай, молодцы, слюшай! Еще бишбармак не кушали, а уже по-казахски заговорили! — закричал хозяин и захлопал в ладоши. — Извините, что отвлекся, — сказал гаишник и продолжил: — Я два с половиной часа варю мяско, а жена с дочкой делают тесто-шместо для лапша и лепят из него типа ромбики такие…
Бедный Ключев не выдержал, потянулся вилкой к блюду с бишбармаком. Хозяин громко хлопнул ладонью по столу, но ласково сказал:
— Нет-нет, уважаемый! Не обижай, а! В интеллигентных казахских семьях бишбармак принято кушать руками!
Вот смотри: берешь правой рукой отдельно кусочек лапша и уже этим кусочком берешь мяско. Потом правой рукой макаешь это все в подливка и кушаешь. Во-о-т так, — и он показал, как все это делать правой рукой.
Ключев попытался повторить. Кусок мяса упал на пол, а ромбик лапши повис у него на лацкане пиджака, как военный знак различия до введения погон. В нависшей тишине, выдержав паузу, он аккуратно протер рот салфеткой и медленно с расстановкой сказал:
— А я слышал, что в интеллигентных казахских семьях — (слово «интеллигентных» он очень выделил), — бишбармак едят… Л Е В О Й рукой!
Я обожаю Казахстан! После этих гастролей мы много раз возвращались в этот замечательный край. И
Ключеву категорически нельзя было пить. Даже ста граммов вина, даже кружки пива. Перевоплощение наступало у него за секунду, даже быстрее. Он еще не успевал поставить рюмку на стол, а уже становился другим человеком. Как в фильме ужасов.
Я заинтересовался «Феноменом Ключева» с научной точки зрения. Однажды мне попалась статья под названием «Синдром патологического опьянения». Цитирую ее фрагмент дословно: «Патологическое опьянение — это острое, кратковременно протекающее психотическое расстройство при приеме алкоголя (как правило, минимальных доз), представляющее собой форму сумеречного помрачения сознания, которое характеризуется внезапным возникновением искаженного, бредового восприятия обстановки в сочетании с тревогой, страхом, гневом, яростью и агрессивными действиями в отношении окружающих…» Дальше — больше: «Нередко, находясь в этом состоянии, человек выкрикивает отдельные слова: „шпион, фашист“ — и короткие фразы, например: „Вы окружены!“». Честно говоря, я заподозрил автора в близком знакомстве с Ключевым.
Милейший, тишайший Ключев как-то вместе с нами был на банкете в Анапе. Прием устроили в нашу честь отцы города. Это была середина 90-х. На сцене еще не до конца перестроенного в ресторан летнего кинотеатра стоял длинный стол, покрытый белой скатертью и сервированный человек на двадцать. За столом сидели местные чиновники с женами и несколько авторитетных мужчин в спортивных костюмах. Один из них сказал, протягивая руку:
— Кто же не любит знаменитую программу с Ильей Олейниковым и Юрием НИКУЛИНЫМ?!
Хотелось поскорее начать трапезу, но все шло как-то вяло, медленно, разговор не клеился, с бутылок водки стекали ледяные капельки, она потела на глазах и просилась наружу — в рюмки. Но никто не пил, видно, ждали, кто скажет первым тост. И Ключев решил всех выручить. Он наполнил рюмку, встал и спросил Илью:
— Илья Львович, вы не возражаете?
Илюха слегка развел руками, кашлянул, покачал головой, мол: «Ну, не знаю, не знаю…»
Он работал с Ключевым давно. А я впервые видел Саню с рюмкой в руках…
Тост Ключева:
— Дорогие друзья! Вы — люди, которым Анапа доверила себя! В ваших руках — ключи не только от города, но и от наших сердец! Но сначала мне бы хотелось сказать о моих товарищах, коллегах и — смею робко надеяться — друзьях. Дорогие Илья Львович и Юрий Николаевич!
Спасибо вам! Спасибо за эту возможность стоять с вами на одной сцене и ощущать, как слава и любовь народа, витая над сценой, нечаянно задевают и меня краешками своих крыльев… Я был ленинградским мальчишкой, когда однажды меня взяли на концерт великого Аркадия Райкина. Вы удивитесь, но я не смеялся! Я был потрясен! Я… плакал.