Игра в любовь без правил

Тэйлор Линда

— О, Господи! — Фэйт тряслась как осиновый лист. — А что, если они решат, будто это ловушка?! Или у них тут везде спрятаны наркотики? Во всех контейнерах? Может, даже в саду перед домом… или позади дома. Боже святый, а вдруг они и в доме есть?!

— Нет, в доме вряд ли, — успокоила ее Элла, незаметно проглотив клейкую слюну.

— А вдруг полиция все-таки пронюхает об этом? И тогда наверняка решит, что это мы… — Фэйт, казалось, вот-вот расплачется.

Схватив Фэйт за руку, Элла подтащила ее к дивану и толкнула. Та с размаху плюхнулась на диван, ноги ее взлетели вверх, и одна из туфель, практичная, но не модная, на плоском каблуке, слетела с ноги. Чертыхнувшись, Элла сунула ее Фэйт, решительно подумав, что пора взять ситуацию под контроль. Не могут

же они позволить всяким подонкам бросать черт-те что в их контейнер для мусора! Мало того, его теперь могут постоянно использовать как почтовый ящик! От наркотиков, конечно, нужно избавиться… Но нужно выкинуть их подальше от их дома.

— Послушай, Фэйт… — Из носа у Фэйт текло, и Элла, достав из кармана бумажный платок, сунула ей в руку. Та шумно высморкалась. — Иди-ка ты в ванну, а я съезжу куда-нибудь и выкину эту мерзость. А когда вернусь, мы поедем в паб. Как тебе такая идея?

Фэйт охотно закивала.

— Ну, тогда и волноваться нечего. Вот увидишь, мы все уладим. Но только нужно держать язык за зубами, поняла? Это наша тайна, идет?

Фэйт снова кивнула. Она смотрела на нее как затравленный кролик. Элла попыталась разглядеть выражение ее глаз за толстыми линзами очков и в который раз удивилась их удивительно красивому зеленому цвету. И зачем она только носит эти уродливые очки? Неужели нельзя подобрать что-то поприличнее, а в этих она смахивает на Элтона Джона! Но не стоит сейчас расстраивать еще больше бедняжку Фэйт.

— Я вся трясусь от страха, — облизнув губы, тусклым голосом прошептала Фэйт и снова шумно высморкалась. — Не стоит мне с вами ехать… Только все испорчу.

— Глупости! Выпьешь пару пива — и все будет отлично. Миранда желает, чтобы все повеселились, так что отвертеться тебе не удастся. Ничего, мы справимся, вот увидишь.

— Ты так думаешь?

— Да! — отрезала Элла. Она уже решила, что Фэйт поедет в паб, и не намерена была слушать ее отговорки. И потом, Миранда обожала, чтобы вокруг нее всегда была толпа народу. Элла иной раз в ее обществе чувствовала себя как Марсель Марсо. Впрочем, и Фэйт в компании становилась другой. Это сейчас она хнычет, потому что испугалась. Но это пройдет.

— Миранда просто обожает командовать, верно? — понизив голос, заговорщицки прошептала Фэйт.

«Ну уж нет, никаких начальников!» — подумала Элла. Они просто живут вместе, так что ни начальников, ни подчиненных тут быть не может.

— Любит, но это даже забавно. Представь, как скучно нам было бы без нее. Правда? Я бы вечно копалась в земле, а ты с утра до вечера рассказывала бы мне жалостные истории о своих зверушках. И через неделю мы бы надоели друг другу до смерти. Так что без Миранды никак нельзя — помрем со скуки. Сама подумай.

Кивнув, Фэйт отвела глаза в сторону. Элла с тоской посмотрела на разорванный пакет из фольги.

— Ну что — вперед? — она неохотно взяла пакет со столика и аккуратно завернула фольгу, стараясь не рассыпать содержимое.

— Куда ты его отвезешь? — Фэйт следила за ней круглыми глазами.

— Не скажу. Лучше тебе этого не знать, тогда ты и под пыткой не признаешься… — Элла деланно улыбнулась. В глазах Фэйт вспыхнула тревога, и Элла поспешно бросила: — Выкини это из головы, слышишь? Я все улажу.

Фэйт неохотно встала:

— Если ты так считаешь…

— Да. Считаю. А теперь — беги!

— Но…

— Я кому сказала?! — рявкнула Элла, решив, что хватит сдерживаться. И сразу почувствовала себя значительно лучше.

Когда-то идея взять жильцов казалась ей вполне разумной. Хотя мысль о покупке этого довольно-таки невзрачного коттеджа в таком же невзрачном поселке на окраине города — вряд ли кому-то показалась бы разумной. Но Элле эта идея представлялась на редкость заманчивой.

Почти десять лет она из кожи лезла вон, прокладывая себе путь наверх и делая карьеру в международном банке. В активе у нее было: неплохое образование, великолепный старт в главном отделении банка и, слава Богу, ничего, чтобы смогло бы ей помешать. Она заставила себя быть

жесткой — такой, какой должна была стать, чтобы добиться цели. Элла успела понять, что в этом мире правят мужчины, но это ее не пугало. Она научилась барабанить по клавиатуре с бешеной скоростью, говорить по нескольким телефонам сразу — и в двадцать восемь лет вдруг обнаружила, что у нее больше денег, чем она может потратить, и что устала до чертиков. Нервное истощение — так ей сказали. Впрочем, в своем положении она была не одинока. Достаточно только оглянуться — вокруг было немало еще молодых мужчин с ранней сединой, лысинами и темными кругами вокруг глаз, и руки у них тряслись, как у стариков, — во всяком случае, до первой пинты, которую они позволяли себе перед ужином. Теперь у нее было жалованье, о котором она прежде даже не мечтала, но ни минуты свободной, чтобы его тратить. Она могла себе позволить слетать в отпуск в любую экзотическую страну, но… у нее просто не было на это времени. У нее имелся автомобиль БМВ, но ей некуда было на нем ездить, имелась квартира в Доклендсе, обставленная одним из лучших дизайнеров, с кожаным диваном, на котором ей все недосуг посидеть. И по мере того как рос ее счет в банке, мир вокруг нее сжимался до размеров аквариума, где все, как акулы, только и думали о том, как бы сожрать друг друга. Элле порой казалось, что она задыхается. Она мечтала о нормальной жизни, без лжи и коварства, и это превратилось в своего рода навязчивую идею.

И вот наступил такой момент, когда она поняла, что больше не выдержит. Это случилось в ресторане. Лососина и нежный сыр так и остались лежать на тарелке, а Элла выскочила на улицу, оглушительно хлопнув дверью и не замечая провожавших ее удивленных взглядов. И, только оказавшись на улице, вдруг поняла, что отчаяние копилось в ее душе уже долгие годы.

Не раздумывая, Элла продала машину, избавилась от квартиры, набитой вещами, и остальных дорогих игрушек и вскоре стала хозяйкой этого дома-развалюхи в Оксфордшире. Здесь она оказалась не случайно — Элла выросла в этих местах, правда, ближе к Редингу, чем к Оксфорду, но все равно тут ощущалась атмосфера дома. Элла внесла задаток за коттедж, который находился всего в трех милях езды от колледжа, и с тех пор постоянно возилась с ним, стараясь, чтобы ее новое жилище выглядело прилично.

Она переехала в июле и сразу же дала объявление в местных газетах, что ищет двух женщин, которые согласились бы жить вместе с ней, внося свою часть платы за коттедж. Дотошно расспросив множество претенденток, Элла наконец выбрала тех, кто меньше всего походил на нее и друг на друга тоже. Она хотела быть уверена, что ни одна из них не станет охотиться на чужой территории. Элла с самого начала вежливо, но твердо дала понять, что арендная плата потому и невелика, что предполагает в качестве дополнительной услуги помощь по отделке дома. Миранду и Фэйт это не отпугнуло — обе переехали немедленно и с тех пор жили вместе с Эллой. И до сих пор все было достаточно мирно — ни сцен, ни скандалов, ни крупных конфликтов. Курс, который она слушала, оказался потрясающе интересным, ее наставник — еще более потрясающе интересным, и Элла считала, что ей повезло. Все шло согласно плану, если не считать появления наркотиков. Но это всего лишь временное неудобство.

— Давай! Вперед, скотина! — Машина со скрежетом поползла вверх по склону холма. Насквозь проржавевший драндулет был приобретен в целях экономии, но он передвигался, и это главное.

Вечером луга выглядели просто потрясающе. После небольшого дождя они казались особенно свежими, а воздух пропитался ароматом мокрой травы. Оранжевожелтый оттенок заходящего солнца потемнел, сменившись багровым, и к тому времени, как Элла взобралась на вершину своего любимого холма, землю уже окутали прозрачные лиловые сумерки. Свернув на полянку, где она всегда любила постоять, Элла долго любовалась мирно спавшей внизу долиной. В свете умирающего дня она казалась такой уютной — словно спальня, — только вдалеке мерцали огоньки крохотной деревушки. Открыв дверцу машины, Элла вышла и подставила лицо прохладному ветерку.