Игра в любовь
Шрифт:
— Я не сноб.
— Сноб, сноб, — повторил Айден. — Либо ты зол на весь мир и хочешь, чтобы все остальные думали так же.
Дикон с вызовом задрал подбородок.
— Я волевой человек.
— Нет, ты просто упрям. А это разные вещи, — сказал Айден. — Доброй ночи, джентльмены.
С этими словами он вышел из комнаты. Позади раздался голос Хью:
— Дикон, что Тайболд хотел этим сказать?
Дикон не ответил.
Поднявшись наверх, Айден зашагал прямиком к своей комнате. Может, Энн действительно приболела,
Но в его комнате Энн не было. Более того, даже вещей ее там не оказалось.
Заинтригованный, он направился в комнату для гостей. Осторожно, стараясь не шуметь, он приоткрыл дверь. В комнате было темно. Поначалу он решил, что там тоже никого нет, пока не открыл дверь пошире, и в комнату не проник свет горящего в коридоре факела.
Энн лежала на кровати и крепко спала. Свет из коридора озарил соблазнительный изгиб ее бедра — спала она на боку, спиной к двери.
Значит, она приболела. Айден почувствовал облегчение. Он не знал, почему она перебралась из его комнаты обратно в гостевую... но это было только к лучшему. Он начал уже закрывать дверь, как вдруг что-то блеснуло на полу.
Влекомый любопытством, он снова приоткрыл дверь достаточно широко, чтобы различить серебряную шпильку. Остальные валялись в раковине и на полу — так, словно она швырнула их в зеркало.
Айден отступил назад. Он не мог понять, почему она так поступила. Но образ этих блестящих милых шпилек долго не выходил у него из головы, не давая уснуть.
В конце концов, он решил: лучшее, что он может сделать, это не делать ничего. Пусть сама к нему приходит, когда будет готова.
Ему было сложно постичь все тонкости женского мышления. И он не знал, стоит ли слишком глубоко копаться в чувствах, которые он испытывал к Энн.
С этой беспокойной мыслью он уснул.
Дикон был крайне раздражен. Он до поздней ночи сидел в кресле у огня и курил трубку. Он вытянул ноги к камину, сжимая в руке пустую кружку из-под эля. Над головой клубился дымок.
Неужели он последний, у кого осталась хоть капля здравого смысла? Неужели Тайболд с Хью не видели, что делают с ними женщины? Хью вообще становился податливым, как воск, всякий раз, когда сталкивался с Финеллой Мак-Эван.
Он не хотел думать, что происходит в аналогичных ситуациях с Тайболдом, хотя у него и на этот счет были свои подозрения.
Тут он услышал у себя за спиной шаги. Он обернулся. В комнату вошла Кора Мак-Кей. Она несла в руках горящую тонкую свечу. Увидев Дикона, служанка резко остановилась.
— Извините, мне послышался какой-то шум, и я пришла проверить, все ли в порядке. Я не знала, что вы еще не спите.
Она направилась назад к выходу.
Он окликнул ее, обуреваемый похотью. Он знал Кору, но никогда с ней не спал. Она была самой
Кроме того, она была самой привлекательной.
— Вы что-то хотели? — спросила девушка своим глубоким мелодичным голосом.
Дикон подобрал ноги и похлопал по коленям.
— Я хочу, чтоб ты села. Вот сюда.
Краска отхлынула у нее от лица. Дикон почувствовал слабый укол совести, точнее, того, что от нее осталось после такого количества выпитого эля. Он убедил себя, что ему это всего лишь показалось. Она была «девочкой-виски» и наверняка привыкла к грубому обращению, а он в тот момент испытывал сильное желание быть с ней грубым.
Она не шелохнулась, и он снова ее позвал:
— Иди сюда.
Она оглянулась назад, в темноту.
— Мы здесь одни, — нетерпеливо произнес он. — Не волнуйся, я ничего не скажу Тайболду или этой английской сучке.
Между ее бровей залегла складка. Он не знал, из-за чего, да его это и мало заботило. Внутри него кипела злоба, раздражение, которые нужно было выплеснуть наружу любым способом. И этот способ был не хуже любого другого.
Даже лучше.
Она двинулась к нему. Он сделал глубокий вдох. Может, если он ее поимеет, то не будет чувствовать себя так паршиво.
Кора остановилась возле него. Губы ее были плотно сжаты, словно у какой-то чопорной старой девы. Он знал, как это можно поправить.
— Расстегни мне брюки, — грубо скомандовал он.
Но вместо того чтобы дать ему то, чего он хочет, она перевернула на него свечу. Горячий воск вытек ему на промежность.
Дикон вскочил с кресла с диким ревом. Он не обжегся, но разгадал ее намерения. Она, и не подумав извиниться, помчалась в ту часть дома, где жили слуги.
Он бросился вслед за ней.
Свеча ее потухла, но они оба знали дорогу — по крайней мере, он ориентировался свободно, пока не достиг коридора. Она забежала в одну из комнат. Он найдет ее, и тогда...
Охваченный слепой яростью, он распахнул дверь в первую комнату. Там было темно. И Коры в ней не оказалось. Он заглядывал по очереди в каждую комнату. Наконец он остановился, слегка озадаченный... и заметил слабый свет, падающий из-под двери в дальнем конце коридора.
Он тихо подкрался к источнику света и плечом выбил дверь.
Кора находилась в комнате, но она была там не одна. От удара двери о стену проснулся ребенок. Маленькая девочка подскочила на кровати и закричала. У нее были глаза испуганной лани и длинные темные волосы, совсем как у Коры.
Кора обхватила девочку руками и заслонила ее от Дикона.
— Хорошо. Я дам тебе то, что ты хочешь, но не здесь. Не на глазах у ребенка. И не вздумай даже тронуть ее, понял?
Он отшатнулся назад. Его потрясло то, что Кора могла о нем такое подумать.
— Я ничего ей не сделаю, — пообещал он. — Это твоя дочь?