Игра в невидимку
Шрифт:
— Что случилось? — Похоже, Левша был готов разреветься.
Я почувствовал, как он вцепился в мою невидимую руку.
— Я… не знаю, — выдавил я. — В тот раз все получилось. Я выключил свет и сразу же появился.
Я уставился в зеркало. Нас там не было.
Ни меня, ни Левши.
Мы по-прежнему не отражались в зеркале.
Я замер, тупо глядя на то место, где должны были быть наши отражения. Меня буквально парализовало от ужаса. Хотя в глубине души я был рад, что Левша меня не видит. Потому
— Попробуй еще раз, Макс, — всхлипнул он. — Пожалуйста!
— Ладно. Только ты не паникуй, хорошо?
— Легко сказать, не паникуй! — взвыл Левша. — А если мы такими останемся навсегда? И нас больше никто никогда не увидит?
Мне вдруг стало плохо. То есть по-настоящему плохо. Я даже испугался, что меня стошнит.
Держись, приказал я себе. Ты должен что-то придумать. Хотя бы ради Левши.
Я встал на цыпочки и потянулся к цепочке.
Но не достал до нее.
Я попробовал еще раз. И опять не достал.
А потом раз — и я появился. И Левша тоже.
Мы снова видели друг друга. И свои отражения в зеркале.
— Вернулись! — воскликнули мы в один голос.
Мы повалились на пол и стали смеяться, как двое придурочных. Мы были по-настоящему счастливы, что все обошлось.
И только потом до меня дошло, что на дворе глубокая ночь.
— Тише ты… — Я сгреб Левшу в охапку и зажал ему рот ладонью. — Если родичи нас здесь застукают, они нам бошки поотрывают, — прошептал я.
Он взглянул на свое отражение в зеркале и вдруг посерьезнел:
— А почему мы так долго не появлялись? Я пожал плечами.
— Понятия не имею. — Я на секунду задумался. — Может, чем дольше ты остаешься невидимым, тем больше тебе надо времени, чтобы вернуться в нормальное состояние?
— Как так? — не понял Левша.
— Когда я в первый раз сделался невидимкой, я пробыл в таком состоянии всего лишь несколько секунд, — объяснил я ему. — И стал нормальным, как только выключил свет. Но сегодня…
— Сегодня мы пробыли невидимками дольше, — перебил меня Левша. — И поэтому мы дольше не возвращались. Я понял.
— А ты не такой тупой, каким кажешься. — Я снова зевнул.
— Зато ты тупой! — огрызнулся он.
Я вдруг понял, что валюсь с ног от усталости. Я шагнул к двери на чердак, сделав знак Левше, чтобы он шел за мной. Но он замер в нерешительности, поглядывая на свое отражение в зеркале.
— Надо сказать папе с мамой про зеркало, — заявил он.
— Ни в коем случае! — отозвался я. — Не надо им говорить. Если они узнают о нем, то заберут его. И запретят нам с ним баловаться.
Он задумчиво посмотрел на меня.
— Я даже не знаю, хочется ли
— А мне вот хочется! — Я встал в дверях и повернулся к зеркалу. — Еще разок — уж точно.
— Зачем? — Теперь уже Левша зевал во весь рот.
— Чтобы напугать Зака, — ухмыльнулся я.
Зак смог прийти к нам только в субботу. Едва он вошел, я хотел сразу же затащить его на чердак. Мне не терпелось показать ему волшебное зеркало. Но больше всего мне хотелось его напугать!
Однако мама усадила нас обедать. Суп куриный с лапшой из банки и сандвичи с джемом и арахисовым маслом.
Я проглотил суп за считанные минуты, даже не прожевывая лапшу. Левша весь извертелся за столом, бросая на меня многозначительные взгляды. Ему, как и мне, не терпелось напугать Зака.
— Где тебя так постригли? — спросила моя мама у Зака. Она даже встала из-за стола и подошла к нему, чтобы повнимательнее рассмотреть его прическу. Судя по маминому выражению, стрижка Зака ей очень не нравилась.
— В салоне на нашем бульваре, — отозвался Зак, проглотив кусок сандвича с арахисовым маслом.
Теперь уже все мы уставились на его прическу. На мой взгляд, это была очень крутая стрижка: слева волосы были совсем короткими, а справа свисали длинными космами.
— Необычная стрижка, да, — заметила моя мама.
Было ясно, что мама категорически не одобряла такой «необычности». Конечно, она старалась не слишком это показывать. Но, например, если бы я заявился домой с чем-то подобным на голове, меня бы просто убили.
— А что твоя мама на это сказала? — спросила она у Зака.
Он рассмеялся.
— Почти ничего. У нее не было слов. Мы с Левшой тоже расхохотались.
Я то и дело поглядывал на часы. Мне хотелось скорее подняться из-за стола и пойти наверх.
— Будете блинчики с шоколадным сиропом? — спросила мама, когда мы доели сандвичи.
Зак явно собрался сказать: «Да, будем», но я не дал ему рта раскрыть:
— Может, попозже с чаем? А то я уже объелся.
И пулей вылетел из-за стола, знаками приглашая Зака идти за мной. Левша уже несся вверх по лестнице.
— Эй, куда это вы так торопитесь? — спросила мама, выходя следом за нами в коридор.
— Э… наверх… на чердак, — выдохнул я на бегу.
— На чердак? — Она озадаченно нахмурилась. — Что там такого уж интересного на чердаке?
— Ну… — Я лихорадочно соображал, чтобы такого соврать. — Там полно старых журналов. Есть очень забавные. Хочу показать их Заку.
Я был ужасно собой доволен. Вообще я туго соображаю, когда надо быстро что-нибудь сочинить.
Мама очень внимательно на меня посмотрела. По-моему, она мне не поверила. Однако пожала плечами и пошла обратно на кухню.