Игра в обольщение
Шрифт:
И Эйнсли придется кивнуть в ответ, потому что говорить она будет не в силах. Потом он поцелует ее опять, на этот раз более страстно, а их лошади будут бродить поблизости. Они завершат обручение прямо там, в траве, и это будет изумительно.
— Если это так абсурдно, — сказала Изабелла, когда Эйнсли в одной сорочке вышла из примерочной, чтобы с нее сняли мерки, — тогда почему сегодня Кэмерон поехал за тобой в Эдинбург?
— Никуда он не поехал. — Эйнсли вдруг поняла, что ей трудно дышать. — Не придумывай, Изабелла.
— Я не придумываю. — Изабелла встала
Всего через несколько улиц от салона портнихи Кэмерон сердито смотрел на лорда Пирсона, владельца Жасмин. Отделанная со вкусом гостиная Пирсона была заполнена дымом сигар и шотландскими реликвиями. По стенам на пледах висели клейморы, в застекленном шкафу расположилась коллекция спорранов, а в столе со стеклянной столешницей лежали ножи, которые, как клялся Пирсон, использовались в сражении при Каллодене в северной Шотландии, то есть более ста лет назад.
Таких англичан, как Пирсон, Кэмерон не выносил. Они притворяются, что обожают все шотландское, но на самом деле презирают шотландцев. Старье, находящееся в этой комнате, ему продали хитрые торговцы, которые воспользовались тщеславием Пирсона — окружить себя романтикой, которую, по его мнению, олицетворяет собой Горная Шотландия. Пирсон всегда разговаривал с Кэмероном с насмешкой в голосе, демонстрируя абсолютную веру в собственное превосходство.
— Я думаю, вы сделаете из нее победительницу, а не станете отделываться от меня извинениями, — заявил Пирсон. Он налил в стаканы дешевое шотландское виски, точно не с завода Маккензи, и передал стакан Кэмерону. — Мне надо, чтобы я мог выручить за нее самую высокую цену на аукционе.
На аукционе. «Господи, дай мне сил», подумал Кэмерон.
— У меня было мало времени, — произнес он вслух. — Она слишком нервничает, чтобы показать хороший результат. Оставьте ее у меня еще на год, и она станет победительницей на скачках четырехлеток и завершит скачки в Эскоте как королева.
— Да нет же, проклятие! Мне надо, чтобы она победила в Донкастере, тогда я смогу продать ее, когда сезон закончится. Вас ведь считают лучшим берейтором в Великобритании, Маккензи.
— И когда лучший берейтор говорит вам не заставлять лошадь участвовать в скачках, вы должны ему верить.
— Я всегда могу забрать ее из ваших конюшен, — поджал губы Пирсон.
— Желаю удачи в поисках нового берейтора, но не забудьте, времени осталось очень мало. Вы никого не найдете и прекрасно это знаете.
Вот чертовщина. Если бы не Жасмин, Кэмерон давно прекратил бы всякое общение с этим идиотом. Но Пирсон погубит Жасмин, а Кэмерон не может позволить ему это сделать.
После своей дикой скачки Жасмин чувствовала себя прекрасно. И хотя Анджело ничего не сказал, Кэмерон знал: ему было очень стыдно за случившееся. Единственным объяснением подобной промашки, по-видимому, была Эйнсли, которая смутила его. А почему нет? Она смутила всех
— Давайте я куплю у вас Жасмин, как предлагал раньше, — сказал Кэмерон. — Я заплачу за нее столько, сколько за нее дали бы на аукционе, если бы она выиграла скачки. Лошадь прекрасная. Она станет достойным пополнением моих скакунов.
— Конечно, нет! — возмущенно заявил Пирсон. — Это — чистопородная английская кобыла. Она не принадлежит шотландской конюшне.
— Мои основные тренировочные конюшни находятся в Беркшире. Там я мог бы работать с ней в полную силу.
— Тогда почему вы сейчас не там? — потребовал ответа Пирсон.
Кэмерон наклонил свой стакан с виски. Виски был отвратительным, и он сделал только крошечный глоток.
— Долг перед братом.
— А как насчет долга передо мной и моей лошадью? Или она участвует в скачках в Донкастере, или я забираю ее и рассказываю всем о вашей некомпетентности. Это понятно? А теперь — у меня другие встречи. До свидания, Маккензи.
Кэмерон едва сдержался, чтобы не двинуть ему в челюсть, поставил стакан и повернулся к слуге, который принес ему пальто. Если он ударит Пирсона, выплеснув тем свой гнев, пострадает Жасмин, а он не может этого допустить.
Слуга, который был англичанином, как заметил Кэмерон, проводил его и открыл дверь. Кэмерон нахлобучил шляпу и вышел под дождь.
Серая пелена дождя окутала небо, здания и людей. Быстрый и твердый шаг немного успокоил его гнев.
Высокомерный негодяй. В других обстоятельствах он бы просто не заметил этого типа, но Кэмерону нравилась Жасмин, и он хотел ее заполучить. Он подумал, не сыграть ли с Пирсоном в карты на Жасмин, но Пирсон не игрок. Он даже ставки на лошадей не делал.
Кэмерон может усмирить Жасмин и выставить ее на скачках в Донкастере, но не для того, чтобы она выиграла. Выжимать из нее все силы опасно для ее здоровья. Жасмин может выиграть, но упадет замертво на финише, или, если Пирсон действительно ее продаст, когда покупатель будет ее забирать. Именно так Пирсон обделывает свои делишки.
Проклятый тупоголовый англичанин.
Все вылетело из головы Кэмерона, когда он увидел женщину в сером платье с волосами цвета солнца, которая выпорхнула из ювелирного магазина. Эйнсли сунула в карман маленький кошелек, огляделась вокруг и, раскрыв зонтик, заспешила па туманной улице.
Глава 10
Эйнсли почувствовала присутствие Кэмерона еще до того, как его большая рука в перчатке обхватила ручку зонтика. Она покосилась на него.
С каменного лица Кэмерона на нее смотрели сердитые глаза, и было понятно, что он не отпустит этот проклятый зонтик, а мог бы приподнять шляпу, вежливо поздороваться и предложить проводить.
— Я говорил, что дам тебе денег на эти письма.
— И вам здравствуйте, лорд Кэмерон, — холодно кивнула Эйнсли. — Я знаю, что вы говорили.
— Так какого черта ты делаешь в этом ювелирном магазине? У тебя нет денег на покупки. Значит, ты пыталась продать украшения, чтобы заплатить Филлиде, да?