Игра в ошибки
Шрифт:
— Желаю счастья! – Лиана хлопает дверью и спускается по лестнице вниз…
Она вернулась к братьям и напилась в стельку. Громко хохоча, дурачась и танцуя с кем попало. Потом долго рыдала в разоренной квартире, все еще отчаянно надеясь, что Ивар сейчас вернется и все ей объяснит, и она поймет, что погорячилась, и даже попросит прощения, а потом… потом все будет хорошо…
Ивар так и не пришел… И умом она понимала, что он уже не придет…Но на сердце порой не действуют никакие логические выкладки…
Глава 15
…– Он боится трезветь, –
— Он же сделал все это сам…, – всхлипнула Лиана. – Я же ходила потом к нему, я же просила, я умоляла вернуться… Я готова была все простить и забыть… Он не захотел…
— Вернуться, значит признать себя виноватым, – рассудительно заметил Янис. – Он не хочет быть виноватым…
— Значит, он так ни черта и не понял… – устало сказала Лиана. – О какой вине может идти речь, когда он просто все покалечил?.. Нас покалечил… Я до сих пор не могу жить нормально… Он мне снится…
— Ты ему тоже…
Лиана вскинулась было, чтобы что-то спросить, но удержалась: подробностей знать не хотелось. От этого стало бы еще больнее… Она сгорбилась и шагнула с больничного крыльца под дождь.
— Пошли.
Янис послушно зашагал следом.
— Зайдем ко мне? – Лиана пристально смотрела себе под ноги, словно чавкающая грязь сейчас была единственным интересовавшим ее предметом. – Я не хочу сейчас оставаться одна…
— Извини, я не могу, – развел руками Янис. – У меня сегодня репетиция…
— Хорошо, – совсем сникла Лиана и замолчала.
Янис двинулся в сторону метро, поцеловав ее на прощанье, а Лиана медленно побрела в сторону железной дороги к дому, который ждал ее…
Еще издалека она заметила, какой грустный у дома вид. Он словно чувствовал и перенимал настроение своей нынешней хозяйки, как любимая собака, которая сворачивается в калачик у ног и ждет, когда пройдет сплин у такого родного и такого непонятного человека…
Как только Лиана вошла в дом, зазвонил телефон.
«Это Макс, – отстраненно подумала она. – Но я не хочу сейчас ничего ему объяснять… Пусть это неправильно, но у меня просто нет на это сил…»
Телефонная трель носилась по дому долго, отскакивая от высоких потолков, отражаясь звуками в зеркалах, прыгая по мраморным ступенькам.
Лиана поднялась в свою комнату с балконом, бросила на кресло насквозь промокший плащ и свернулась калачиком на застеленной кровати. Телефонная трель смолкла, и в доме воцарилась тишина…
Ее разбудил нервный мужской шепот.
— Мишель, это в высшей степени непорядочно с вашей стороны! Я, конечно же, вхожу в Ваше положение и только поэтому, да еще из давнишнего расположения к Вашему батюшке, согласился подождать. Но, согласитесь, всякому терпению приходит конец. Я два раза откладывал сроки выплаты, но, поверьте мне, больше ждать я не могу. Да, надо мной будет смеяться весь свет! Долги нужно возвращать, дорогой Вы мой, тем более проигранные долги! Если Вы человек чести…
— Ради Бога, граф, говорите тише! Не ровен час, разбудите Ли…
— Ваша жена – просто ангел… Честно
— Граф, я прошу всего лишь неделю… Через неделю все деньги будут у Вас. Даю Вам честное слово дворянина!
— Мишель, я это уже слышал… Хорошо, не стоит меня больше уговаривать. Чтобы не было больше никаких разговоров, я Вам официально заявляю, что если Вы не вернете долг не позднее следующего понедельника, я с Вашим векселем отправлюсь в суд. И никакие уговоры меня уже не остановят. Я даю Вам ровно неделю. Вы поняли меня, Мишель? И не надо меня благодарить за то, что я даю Вам эту одну последнюю отсрочку, Вам бы следовало всю эту неделю стоять на коленях перед Вашей очаровательной супругой.
Зашуршала бумага, Лиана открыла глаза. В комнате пахло дымом дорогих сигар.
Лунный свет падал на треснувший журнальный столик, на котором белел потрепанный бумажный лист.
Лиана осторожно поднялась с кровати, взяла пожелтевший от времени документ и подошла к окну.
В неверном свете огромной луны чернели каллиграфические строчки, частично размытые то ли временем, то ли слезами, то ли дождем. Разобрать можно было только несколько слов.
«Граф…нский… Михаилу Турчанинову…рублей…вернуть…не позднее… подписано свидетелями… нотариус… Москва 1901 год…»
…Уставшая и разбитая Лиана подошла к дверям офиса. В голове перемешались вчерашний день и прошедшая ночь, Ивар в больнице и найденный ею вексель. Что-то произошло в этом доме. В доме, который она с некоторых пор считала своим. Произошло что-то страшное, о чем он не может забыть до сих пор и о чем силится ей рассказать. Очень аккуратно и осторожно, чтобы не обидеть ее и не испугать. Этот дом видел много хорошего и плохого, это было понятно с самого начала, но какое-то событие оставило неизгладимый след в памяти его стен, и он больше не может жить с этим грузом воспоминаний… Как обычный человек… Только жизнь дома значительно длиннее, чем жизнь людей, если только ее не оборвет человеческая мысль, пославшая бульдозеры, чтобы сровнять с землею его стены вместе с воспоминаниями и выстроить на этом месте ничего не знающую и не говорящую маразменно-жизнерадостную многоэтажку. И населить ее такими же ничего не знающими, кроме своих кухонь и животов субъектами, гордо именующими себя людьми…
У дверей офиса маячила высокая фигура в длинном черном кожаном плаще.
— Слава Богу! – бросился к ней Макс. – Я ночь не спал! Где ты была?! Что случилось?! Почему ты не отвечала на звонки?! Я ведь даже адреса твоего теперь не знаю!!!
— Прости меня, – сказала Лиана. Ей стало безумно стыдно. Человек действительно любит ее и переживает, а для нее личные воспоминания оказались важнее и главнее. – Прости меня… Я была дома, но у меня не было сил добраться до телефона…
— Да что случилось-то?!!!