Игра в поддавки
Шрифт:
— Вычет! Сколько времени на твоих?
— Двадцать минут десятого.
— На моих столько же. Вечера или утра?
Вопрос не вполне дурацкий. Если вечера, то уже давно должно было стемнеть, а светло. Если утра, то выпасть в Зону из бутылки мы должны были в предрассветных сумерках, а чего не было, того не было.
— Собственно, ниоткуда не следует, что в той бутылке Клейна время идёт так же, как в нашем мире, — мгновенно всё поняв, говорит Вычет.
Он даже не удивлён, зато мне приходится потратить несколько секунд на осмысление. Если в бутылке время текло едва-едва, то что получается? А получается то, что сегодня утром мы вышли из Припяти
Но может быть и наоборот: время в бутылке этого… Клейна, да?… течёт быстрее, чем в нашем мире. Скажем, вчетверо быстрее. Тогда сегодня уже завтрашний день, и из Припяти мы вышли вчера. Текущий момент может соответствовать позднему утру. Это мне уже больше нравится!
А может быть и ещё хуже: время в том бутылочном мире не просто течёт быстрее, чем в нашем, а летит пулей. Тогда — что? Тогда этот день может оказаться вовсе даже не завтрашним, а… каким угодно. Любым днём декабря, января, марта… И какого года?
Как Вычет может крутить в себе подобные мысли и не паниковать? У меня от них мороз по коже.
— Как по-твоему, какой сегодня день? — спрашиваю я его.
— Не знаю, — отмахивается он. — Так ли уж это важно?
Я тебе дам «не важно», умник хренов! Вот врежу по сусалам для пользы дела — живо все математические абстракции из башки вылетят.
— Им виднее, в какой день заполучить меня, — доканчивает Вычет.
— Кому это «им»? — пытаюсь уточнить я. — Ты опять за своё? Хозяевам, что ли?
— Разумеется.
Он так спокоен, так безразличен! Понимаю: в сущности, он уверен, что никуда из Зоны не уйдёт. Для него это такой же способ самоубийства, как прыжок из окна, только гораздо интереснее. Зря я старался, не вылечила его Зона, не заставила зубами держаться за жизнь. Бросить всё на хрен, что ли? Э, нет, ещё не все средства испытаны. Где-то там, за пустырем, за постройками, за руинами и в них должен прятаться Исполнитель Желаний. Насчёт Хозяев вы мне не сотрясайте атмосферу словами, я их предостаточно наслушался и ни на грош в них не верю, но Исполнитель Желаний должен быть. Раньше я не верил в него, но теперь верю. Он должен быть уже потому, что мы который день идём к нему, терпя то, что редко кому выпадает, и почти уже дошли, доползли, допресмыкались… Он должен быть! Я верю, и не приставайте ко мне с вашей логикой! А уж если нет его в Зоне, тогда я уж не знаю… Это было бы слишком жестоко. Зона бесчеловечна, но разве не может она один раз сотворить маленькое чудо? Говорят, вера делает чудеса.
А если нет никакого Исполнителя Желаний? Тогда я по крайней мере смогу честно сказать самому себе: что я мог, то сделал. Но горько мне будет.
Вычет трёт глаза — опять небось пора класть в стакан с водой контактные линзы. Ох, как мне надоело с ним возиться! И устал, как собака, и радиации нахватал куда больше, чем нужно организму, и рисковал собою столько, что непонятно, почему я ещё жив, и «шнек» потерял. «Шнек» жалко. И к тому же не имею понятия, какое сегодня число!
А голова точно уже не болит. Это хорошо.
— Я вперёд пойду, — говорю, — а ты следи. Если что — ори громче, я на крик выйду.
Медленно поднимаюсь, делаю шаг. Второй.
Минимум один из пси-излучателей замолчал, это точно. Какой и где они вообще расположены — не знаю, только догадываюсь. И нет иных методов, кроме «тыка».
— Как ты себя чувствуешь? — беспокоится Вычет.
— Бывало и получше.
— Может, я пойду?
— Лежи уж…
Он не настаивает, и правильно — знает, с кем имеет дело. Не любишь ты попусту рисковать, сталкер Чемодан, и никогда не любил, зато твоего упрямства хватит на десятерых. Знаешь ты за собой это свойство и нипочём не отступишься. Приспособить бы тебя, дурака, к какой-нибудь полезной работе — цены бы тебе не было.
Позади нас чисто. Я углубляюсь в лес шагов на двадцать, потом ухожу на столько же вправо — чисто. Нет пси-излучения, вырубился излучатель. Зову Вычета. Можем двигаться по мёртвому лесу параллельно опушке, а шагов через сто или двести вновь попробуем пересечь пустырь…
Стоп!
Прячусь за ствол, приседаю, ствол «беретты» ищет цель. Мы не одни. Кто-то ещё ходит по мёртвому лесу совсем неподалеку. Вот ветка хрустнула, а вот шорох одежды. Или это мне только кажется? Странный здесь лес. Глюки, что ли, начались?
Нет, кто-то ходит…
Вычет укрылся за соседним стволом, изготовил автомат, не шевелится и дышит через раз, а не выпытывает по вечной своей привычке, что да почему. Молоток. Привычка вести себя в Зоне правильно уже въелась в спинной мозг, чему я рад: не надо лишний раз оглядываться на напарника. Мы с ним уже хорошая команда, да только зачем ему становиться сталкером и бродить по Зоне, пока ей это не надоест? А мне зачем?
Кто идёт? «Монолитовец»? Это скорее всего. А может, даже контролёр? Тоже возможно, и я не удивлюсь, если он идёт за Вычетом. Возьмёт его под белы рученьки и доставит к Хозяевам, если только я ему не помешаю. Я уже ничему не удивляюсь и почти готов поверить в ту лабуду, что нёс Вычет насчёт особой благосклонности Хозяев к нам и насчёт игры в поддавки. Меня уже трудно чем-то удивить. В этой многодневной вылазке в Зону всё с самого начала шло не так, как я думал.
Зомби!
Это не страшно. Идёт по лесу обыкновенный неподконтрольный зомбак, целиком погруженный в себя, и думает об очень важных вещах: кто он такой, как здесь оказался и зачем вокруг всё это? Так и будет думать, пока не нарвётся на пулю или пока его не перехватит приказ контролёра. Обычно они мирные, бродячие зомбаки, хотя чёрт их знает, чем они питаются, если вообще питаются, и почему не звереют от голода. Их легко отличить издали по походке. Нормальный брат-сталкер так не ходит, он или крадётся, или рыщет. Или ползёт. Или бежит, если очень надо. Зомбак же ходит по Зоне, как по пустынной аллее городского парка, смотрит в землю, слабо реагирует на окружающее и вечно бормочет что-то себе под нос. Наверное, так мог бы бродить Вычет по своему Академгородку, раздумывая на ходу о какой-нибудь особо заковыристой математической абстракции. Он целиком утонул бы в ней, а окружающую действительность ощущал бы ровно настолько, чтобы не натыкаться на деревья и людей и не падать в канализационные люки.