Игра в «Потрошителя»
Шрифт:
Пресловутой ночью в Сан-Франциско случилось несколько смертей по причинам, которые нельзя счесть естественными: драки, несчастные случаи, самоубийство, передоз, — одним словом, рутинные происшествия; но только один случай привлек внимание инспектора и ассистентки; произошел он в единственном на весь город кемпинге на Роб-хилл и был описан скупым языком полицейского протокола. Утром 11 декабря немногочисленные обитатели кемпинга пожаловались администратору на то, что возле одного из трейлеров сильно пахнет газом. Поскольку на стук в дверь никто не ответил, администратор взломал ее, и были обнаружены тела пары туристов, Шерон и Джо Фаркаш, из Санта-Барбары, Калифорния, которые отравились угарным газом. Вскрытие не проводилось, поскольку причина смерти казалась очевидной: подвыпившая
Боб Мартин поручил одному из детективов разыскать брата Джо и выяснить в полиции Санта-Барбары что-нибудь о жертвах, а также приказал своей следственной группе прочесать трейлер Фаркашей в поисках какой-нибудь зацепки. Тут же позвонил дочери, поблагодарил за новую подсказку и сообщил о паре, погибшей в декабрьское новолуние.
— Еще одна казнь, как и все прочие, папа. Трейлер стал для Фаркашей газовой камерой.
— Алана Келлера отравили.
— Есть и такой способ казни. Вспомни Сократа.
— Кого?
— Был такой грек, давно умер. Его заставили выпить цикуту. И нацисты казнили с помощью цианида генералов, попавших в опалу. Но это не поможет нам найти маму.
— Похищение человека — преступление федерального значения. Вся полиция страны ищет ее, Аманда. Включи телевизор, и увидишь фотографию Индианы на всех каналах, — сказал инспектор.
— Я уже видела, папа. Люди звонят, выражают соболезнования, пришла Элса и собирается оставаться с нами, пока не появится мама. Ты допросил пациентов?
— Конечно, это рутина, но никто ничего не знает. Никто не тянет на подозреваемого. Отвечай мне честно и откровенно, дочка. Ты не думаешь, что Индиана сбежала с Райаном Миллером? Они ведь оба исчезли.
— Ее захватил Волк! Как ты не понимаешь?
— Это всего лишь версия, но я готов ее рассмотреть со всей серьезностью.
— Осталось три дня до полнолуния, папа. Волк нападет снова. — Девочка зарыдала.
Боб Мартин пообещал все время держать ее в курсе расследования, рассказывать о каждом предпринятом шаге. Когда она ответила, что сама будет искать маму, инспектор подумал, что речь идет об игре в «Потрошителя», и испытал смутное облегчение, будто бы Небо ему послало некую магическую поддержку. Он начинал принимать всерьез этих ребятишек.
Среда, 4 апреля
Исполняя обещанное, главный инспектор позвонил дочери в семь утра и изложил результаты расследования Сэмюэла Хамильтона. Охранник Эд Стейтон, который неоднократно обвинялся в рукоприкладстве по отношению к подопечным ему детям в «Бойз Кэмп» и был уволен в 2010 году после того, как один из мальчиков умер, очень скоро нашел работу в школе в городе Сан-Франциско благодаря рекомендательному письму, подписанному судьей Рэйчел Розен.
Эту женщину, прозванную Кровопийцей за драконовские приговоры подросткам, часто приглашали выступать в исправительных заведениях, даже в таких, где сотнями насчитывались жалобы на дурное обращение с ребятами. Гонорар за каждое выступление составлял десять тысяч долларов. Калифорния, где количество малолетних преступников росло, заключала контракты с исправительными колониями для подростков в других штатах, и благодаря Розен в «Бойз Кэмп» и подобные ему частные заведения воспитанники текли непрерывным потоком. Судью нельзя было обвинить в том, что она берет комиссионные или взятки, доходы оформлялись как плата за выступление или подарок: билеты в театр, ящики спиртного, отдых на Гавайских островах, круиз по Средиземному или Карибскому морю.
— Вот еще кое-что интересное для тебя, Аманда: Рэйчел Розен и Ричард Эштон сотрудничали в профессиональной сфере. Эштон проводил психологическую экспертизу детей и подростков для суда и службы защиты детей, — сказал старший инспектор.
— И
— Этим занимается не судья, а служба защиты детей, но можно сказать, что какая-то косвенная связь между ними существовала, — объяснил отец. — А вот послушай это, Аманда. В тысяча девятьсот девяносто седьмом году на Ричарда Эштона поступила жалоба: он применял электрошок и экспериментальные лекарства при лечении несовершеннолетнего; дело быстро замяли. Методы Эштона были сомнительными, чтобы не сказать больше.
— Надо расследовать дело Фаркашей, папа.
— Мы этим занимаемся, дочь.
_____
Ты должна бы уже быть бодрее, Инди: вижу, лекарства сильно действуют на тебя. Могла бы выказать мне хоть капельку благодарности, я стараюсь тебе предоставить максимум удобств, учитывая обстоятельства. Хотя это и не отель «Фэрмонт», у тебя приличная постель, свежая еда. Кровать здесь была, единственная, остальные — носилки для раненых, две палки и холстина. Вот две коробки бинтов и антибиотик, чтобы сбить температуру. Эта температура несколько нарушает мои планы, тебе уже пора проснуться, ведь я не даю тебе настоящих наркотиков, всего лишь коктейль из обезболивающих, успокоительных и снотворных, чтобы ты не волновалась, дозы вполне умеренные, не знаю, чем объяснить, что ты до сих пор в прострации.
Сделай над собой усилие, вернись в настоящий момент. Как у тебя с памятью? Помнишь Аманду? Такая любопытная девочка. Любопытство — мать всех пороков, но и всех наук тоже. Я многое знаю о твоей дочери, Индиана: сейчас, например, она ищет тебя и, если соображает так хорошо, как все полагают, обнаружит оставленные мной зацепки, но ни за что не успеет вовремя. Бедная Аманда, как я ей сочувствую: она будет себя винить всю оставшуюся жизнь.
Ты должна ценить, Индиана, то, что ты такая чистая. Я беру на себя труд обтирать тебя губкой; если бы ты немного посодействовала, можно было бы и голову вымыть. Мама говорила, что добродетель начинается с гигиены: в чистом теле чистый дух. Даже когда мы жили в машине или в грузовичке, она как-то устраивала, чтобы мы каждый день принимали душ, это было для нее так же важно, как и питание. Здесь у нас сто цистерн с водой, запечатанных со времен Второй мировой войны, а еще, ты не поверишь, резной туалетный столик с трюмо, совершенно целый, ни единой царапины. Одеяла тоже тех времен, удивительно, что они чистые и в хорошем состоянии, моли здесь точно нет. Доверься мне, я не позволю, чтобы у тебя завелись вши или ты подхватила инфекцию; я и от насекомых тебя защищаю, думаю, в таких местах водятся разные гадкие твари, особенно тараканы, хотя фумигатор в этом отсеке работал долго до того, как ты попала сюда. Все окурить нельзя, разумеется, помещение огромное. Крыс нет, совы и коты их уничтожают, тут сотни сов и котов, они давно тут живут и плодятся. Знаешь ли ты, что снаружи полно диких индюшек?
Вот ты и вымыта — надеваю на тебя роскошную ночную рубашку: Келлер подарил ее тебе, а ты ее приберегала для особого случая. Но разве сейчас случай не особый? Твои трусики пришлось выбросить, они были все в крови, а я не могу себя заставить стирать белье. Ты знала, что у меня есть ключ от твоей квартиры? Белье, которое пропало из твоего комода, у меня: хотелось взять что-нибудь на память о тебе; мне и в голову не приходило, что эти вещи нам пригодятся. Чего только не бывает в жизни! Я могу войти в твою квартиру когда угодно, сигнализация, которую установил твой бывший муж, пустяковая; на самом деле мне довелось туда зайти в воскресенье; захотелось спуститься в дом твоего отца, глянуть, как там Аманда: она спала в обнимку с кошкой и выглядела вроде бы неплохо, хотя мне сообщали, что она очень нервничает и поэтому не поехала в школу, есть из-за чего нервничать, бедная девочка. У меня есть и ключ от твоего офиса, и пароль твоего компьютера, мы собирались заказать билеты в кино по Интернету, и ты мне его дала не раздумывая, ты очень беспечна — но ведь меня не в чем было подозревать.