Игра в Реальность

Машевская Анастасия

Они сходили с ума от усталости.

И были счастливы.

Пол и Ральф обнимали и подбадривали. Лекс писал, как он за нее рад. Даже тетя Джудит заметила в сообщении, что это действительно было намного дольше обычного.

Барт, с безумными глазами крикнул на всю трансляцию:

— Боже, Каро! Жди! Мать твою! О, черт! Я щас приеду! Заказывай еду! Привезу бухло! Ты почему еще не заказываешь?! Шевелись же!

Иви с трудом отдавала себе отчет в происходящем. До самого позднего вечера, пока сон не сломил ее, она

горела в экзальтации.

И только утром ситуация в корне изменилась.

Ей показалось, ее снова будит Джонсон — идет в угол террариума. Однако, продрав глаза, Иви обнаружила, что это — экстренный вызов. Кое-как утерев слюни по подушке, Каро поднесла трубку к лицу и сквозь прилипшие волосы пробормотала:

— Да? Кто это? — Прочитать заранее оказалось непосильно.

— Каро? Это доктор Далт.

Иви проснулась мгновенно, подобравшись в кровати.

— Да, доктор Далт. Слушаю вас. Что с тетей?

Врач несколько секунд молчал, подбирая слова и нещадно терзая Иви предчувствиями. Наконец, произнес:

— Я помню, вы просили отпустить Джудит с вами в театр. Каро, думаю, на этой неделе самое время.

Трубка выскользнула из пальцев сама собой с мягким ударом опустившись на скрытую одеялом ногу. Иви тяжело задышала. Она ведь… правильно поняла?

— Каро? — раздалось в трубке.

Трясущимися руками Иви вновь поднесла устройство к лицу.

— Кхгм-кхгм, — голос не повиновался. — Да, доктор Далт. Я здесь. Я вас поняла. Спасибо за звонок.

Она отключилась до того, как доктор успел сказать что-нибудь еще.

Постучав, заглянул Барт. Он ночевал в гостиной.

— Каро? — осторожно просунул голову. — Все в порядке?

Иви несколько секунд смотрела перед собой — но мимо всего.

— Можете, пожалуйста, все уйти?

Глава 33

(Барон) Суббота

Мир поплыл в тумане.

Как прежде Каро неделями безвылазно сидела в рейде, так теперь с утра до ночи сидела возле тети, уезжая, только когда та начинала выгонять. Даже когда в дневное время медсестры увозили Джудит на процедуры, Каро исправно ждала в саду, наблюдая за опадающими в осени листьями.

Иви пыталась читать, чтобы отвлечься, но в голову ничего не лезло.

Наверное, он мог бы что-то сказать. Он бы нашел слова.

Но Лекс по-прежнему оставался в Европе. И их трогательные встречи начинали казаться какой-то отдаленной неправдой, сном, укрытым налетом времени и разочарования. Может, он встретил кого-нибудь в Германии и решил не возвращаться? Учит себе немецкий, рассуждает про Шпенглера…

Если бы не его ежедневное присутствие на трансляциях — пусть и кратковременное в дни, когда Лекс, видимо, был особенно загружен, — Каро сейчас действительно бы поверила, что встречу с ним выдумал ее воспаленный мозг.

Сказал ли Лексу Барт или еще кто, однако спустя пару дней

Лоусен написал, что скоро вернется. Каро испытала облегчение, но позвонить или записать голосовое не решилась. Быть может, боялась услышать его голос и понять, насколько трудно ей пришлось без Лекса. Или боялась, как бы Лоусен не услышал в ее голосе безнадежность и истерику.

Совсем не ту, какая случилась с ними в день победы над Падшим.

В ВоДе Иви не появлялась. Обычно надежный способ отвлечься, сейчас требовал от Каро излишних усилий для самоконтроля.

Пол внезапно заявил о намерении съехать. За время, когда они с Ральфом всячески поддерживали Иви, двое спелись. Ральф, вопреки традиции современности, до сих пор жил с родителями, чему не радовались ни они, ни он. Поэтому мужчины решили, что вполне смогут быть соседями и снимать жилье на двоих. Такое себе, признавал Пол, однако надеялся, что после развода сможет купить небольшую квартирку в отдаленном районе.

— Буду сдавать гостиную Ральфу, — улыбался Пол. — Чтобы в качестве оплаты помогал убираться и готовить. И молодого жизни научу, и мне будет проще. А то я тут у тебя, Каро, наубирался на жизнь вперед.

Пол подавал эти новости бодрее, чем они того стоили, чтобы зарядить Иви жизненным тонусом.

Без толку. Все померкло.

На тетю Джудит становилось больно смотреть. Она с трудом перемещалась и трудно дышала. Каро знала, что если эта славная маленькая женщина храбрится, то ей тем более не пристало лить слезы. Ни в присутствии тети, потому что это разобьет ее волю. Ни наедине с собой, потому что Каро не сможет остановиться. И потом, слезы еще не решили ни одной проблемы в жизни. Какой в них смысл?

— Твой мальчик все еще в командировке? — спросила Джудит. Медсестра, ее сопроводившая, кивнула Каро и устроилась на соседней лавочке.

— Да.

— А когда вернется?

— Говорит, что скоро. Хочешь познакомиться?

Джудит тихо улыбнулась.

— Конечно. Его ведь выбрала моя Каро.

В этот раз голос протеста: «Никого я не выбирала!» даже не прозвучал.

— Так на какой спектакль, ты говоришь, взяла билеты?

— На «Евгения Онегина». Оперу, не спектакль. «Иоланту», увы, нигде не ставят.

Джудит кивнула.

— Жаль. Там, в «Иоланте», в конце влюбленные остаются вместе. А больной король излечивается. Но, — женщина потрепала Каро по руке, которой та держалась за одежду, как за единственный в жизни шанс не потерять рассудок, — Онегин тоже сгодится. Чайковский — не самая плохая компания в конце пути, должна я признать.

«Чайковский — не самая плохая компания в конце пути, должна я признать» — мысленно повторила Каро. Сколько еще человек в ее окружении способно всерьез сказать подобное? Пожалуй, только один. Может, не про Чайковского конкретно, но про Шпенглера. Или Сократа. Или Кьеркегора. Или…