Игра в судьбу 2
Шрифт:
«Ммать, да что ж опять творится-то?! А если Балайет и правда… того? Нет, даже думать об этом не хочу! И не буду!»
Не думала я до самого святилища, это у меня получилось. Труднее сейчас было как раз думать — со страху мысли разлетелись и попрятались, словно утки от выстрела. Я едва замечала, как все новые и новые группки молчаливых и взволнованных гномов выныривают из темноватых проходов и присоединяются к нашей процессии — новости здесь, как и всегда, разносились мгновенно. И без всякой магии, между прочим.
А в храме все произошло действительно очень быстро, я даже
Гномаэ разом, как по команде взревели — все, кто сумел втиснуться в этот недлинный коридор вслед за нами — породив настолько трескучее, раскатистое эхо, что в первое мгновение я испугалась: потолок просто рухнет нам на головы. Но обошлось, видать, Безликая позаботилась и об этом. Зато шум заставил встрепенуться Балайета:
— Тихо, — новый Великий Мастер сказал это вроде и негромко, но заткнулись гномаэ разом и практически мгновенно. Все-таки что-то этот ритуал ему добавил такого, чего раньше не было — почувствовали все. Вернее даже прочувствовали. Наступившую тишину нарушил Руннир:
— Великий Мастер признан. — Он первым склонился перед новым главой Совета, а за ним так же неторопливо, но уверенно склонились остальные.
И… на этом всё. Церемонии закончились. Всем спасибо, все свободны, как говорится.
Гномы, снова ставшие тихими и обстоятельными, как ни в чем не бывало, потянулись обратно, а я, пользуясь моментом, развернулась к статуе:
— Ну что, Безликая, теперь-то все, как ты хотела? Мавр сделал свое дело, может уходить?
И то ли игра света была тому причиной, то ли мое вконец уставшее воображение, но показалось, что статуя чуть склонила голову. Всего лишь на мгновение — сморгнув от неожиданности, я ничего больше не увидела. Хм, ну ладно, будем считать это согласием. А пока — извини, патрон, но мне действительно надо торопиться. Остальные великие дела нас уже практически заждались.
Черт, я даже переодеться не успевала…
К лодке Ассиля, с которым я договорилась еще вчера вечером, наша кавалькада выскочила на хорошей скорости, пыхтя и отдуваясь. Состояла она из одного свежеиспеченного Великого Мастера, его габаритного сынули в роли грузчика и телохранителя одновременно, а так же четырех просто мастеров в качестве провожающих. Ну и моей весьма скромной на фоне остальных персоны в обычном уже качестве переводчика и буфера. Перевод потребовался срочно — пришлось успокаивать одного неприлично взволнованного дана, сдерживавшегося явно из последних сил. Еще бы, праздник уже начался, а мы с ним еще на Пикте торчим. Впрочем, увидев мой эскорт, он о сдержанности совсем позабыл, одурев вконец:
— Инна, это?.. это?.. — братишка даже пальцем ткнул в Балайета — просто-таки верх неприличия.
— Ага, едем возрождать старые обычаи. Надеюсь, ты не против нас прокатить?
— Нет, —
Теперь морской ткнул то ли в Шикона, то ли в ларец, который он держал, и все-таки заставил мастера поморщиться.
— Так с подарочком же, как и положено. А ты что подумал? — дразнить его сейчас было чистым удовольствием.
— Но… как?.. И что?..
— Ассиль, — сжалилась-таки я, — сам все увидишь. Потом. А сейчас очень нужна твоя помощь. Мне сегодня речь перед вашими толка… говорить. Важную, поверь. И лучше бы сделать это как у вас положено, то есть со всеми прилагающимися ритуалами и должным количеством пафоса. Проконсультируешь?
— В ритуалах?
— Хотя бы. А лучше в поэтических красивостях. Они сегодня будут в тему, как мне кажется.
— Так с этим лучше к Суинни.
— Лучше, — не стала я спорить. — Только где ж его сейчас взять? Будем обходиться чем есть. То есть тобой, братишка.
— Ну… спрашивай, — сдался здравому смыслу морской. — Попробую.
— Как у вас к кому обращаются, когда повод официальный? Лавириэль, например?
— Лесная Владычица, ты же знаешь.
— Это знаю. А если нужно красиво и поэтично?
— Э-э… Защитница жизни?
— Братишка, это ты сейчас меня спрашиваешь?
— Нет. Просто не уверен, что тебе подойдет. Ты же такое не любишь.
— Сегодня подойдет. Запомним. Дальше?
— Что?
— Ну дальше же. Если в том же духе о сьеррине, например. Как это будет? А о Тавеле?
— Инна, — Ассиль, кажется, всерьез испугался, — что происходит?
— Спокойно, не дрейфь. Тебе нельзя. И сегодня нельзя особенно. Просто консультируй. Потом сам все увидишь.
Морской смирился и проконсультировал. Уж как смог. Впрочем, мне хватило. И остальным тоже, как выяснилось несколько позже.
Доехали мы мирно и быстро, а высадились так, что никто этого не увидел — некому было, после августейшего исполнения утреннего гимна солнышку, все уже двинулись в Зал Совета. И перед его дверями мы опять оказались чуть не самыми последними. Изведшиеся от ожидания «мушкетеры» едва сумели сохранить невозмутимость на лицах, когда разглядели, с кем мы явились, и единственное, что спасло меня от основательной выволочки за опоздание и самодеятельность, так это присутствие гномаэ. Разбираться с тем, зачем и почему они здесь уже совершенно не было времени, поэтому даны предпочли поверить, что все идет по некоему плану, а разъяснения будут получены сразу же после их представления Большому Совету.
В зал мы вошли в тот самый момент, когда луч солнца коснулся мозаики на полу, отмечая точку Весеннего Равноденствия, о чем и объявила всем лесная владычица. Но увидев в дверях нашу процессию никто уже на тот луч не смотрел — глаз не могли оторвать от столь неожиданного зрелища. И я их вполне понимала, сама бы не отказалась глянуть на такое представление со стороны. Впрочем, разве не очередного представления от меня и ждали? Удивление на бледных лицах данов стремительно сменялось предвкушением — кажется, прошлые праздники с моим вольным или невольным участием им все-таки понравились.