Игра в …
Шрифт:
И здесь Гусейнбейли смог сотворить синтез реализма и метафоричности; представление отдельных людей, индивидов звучит как притча, выражающая само Время. Некий домовладелец сперва превращается чуть ли не в бомжа, затем, в результате фантасмагорического превращения получает выдуманный им самим статус Императора.
Эта императорская блажь, сперва кажущаяся «сдвигом по фазе» опять же реализуется в метафорическом смысле, и новый-бывший хозяин дома либо утихомиривает старых жильцов, либо же выбрасывает на улицу, обрекая на участь отверженных.
Как я говорил, Эльчин Гусейнбейли работает на трех важных поприщах литературы – в прозе, драматургии и публицистике. Я внимательно прочел и сборник его эссе, статей и полемических работ – Господин XXI век». В литературной среде в наши дни немало тех, кто живет по принципу «не тронь меня – не трону тебя», кипятятся и огрызаются, только когда наступят на их любимую мозоль.
Эльчин
ANAR, Народный писатель
29 апреля 2007 г
Эльчина гусейнбейли вносит новые краски в нашу многовековую литературу
За много лет старался не давать публичных оценок нашим писателям и поэтам. Нельзя быть секретарем Союза и раздавать подобные оценки. Критика может уничтожить, а ненужная патока заставить бездарность поверить в свое предназначение. Может поэтому Секретарям Союза запрещено давать рекомендации для приема новых членов, чтобы не оказывать невольного давления на приемную комиссию.
Однако за последние годы в азербайджанскую литературу пришло новое поколение, которое уже успело заявить о себе. После очевидного провала начала девностых, которые произошел по всем бывшим советским республиками нашей стране появилась новая плеяда поэтов и писателей. И один из самых своебразных и талантливых – Эльчин Гусейнбейли. Он еще успел «зацепить» советское прошлое, закончив Московский Государственный Университет, но его становление пришлось на годы независимости. Уже первые его рассказы заставили поверить в его незаурядный талант. Я бы сравнил его «Письма серого осла» с рассказом Натика Расулзаде об ослике, который я считаю шедевром нашей литературы. У Эльчина есть фраза «Сколько не кричал я, никто на зов не отозвался». Разве это касается только ослов? И рассказ завершается пожеланием, чтобы другой осел хотя бы крикнул в ответ.
Затем было «Солнце бьет в глаза». История о том, как человек проходит в район, оккупированный нашими соседями, чтобы умереть на родовом кладбище. Сама история, заставляющая в который раз, подумать о бессмысленности любой войны. И его роман «Человек-рыба», в котором есть потрясающие строчки, наверно известные любому мужчине – «Каждую ночь я ловил свою жену, а под утро выпускал ее». Убежден: что есть женщины, которые могут высказаться еще сильнее. Некоторые его строки напоминают философию суфистов «Тот, кто лишен грусти, лишен памяти. А без памяти человек, как цветок без запаха». По-существу любая талантливая проза это познание сути божества, как и главный постулат суфизма. Но преломляемый через исламский аскетизм. Может наиболее ценно и то, что свои произведения Эльчин создает на азербайджанском языке, внося новые краски в нашу многовековую литературу. Его роман «Дон-Жуан» критики считают «историко-синтетическим» явлением в нашей прозе. А его рассказ «Ягненок с красной ленточкой» – незамысловатая история об обрезании мальчика и ритуальном жертвоприношении ягненка, отсылает нас к эпическим произведениям Нагиба Махфуза «Дом, не там где вы родились. А там, где прекратились ваши попытки к бегству» – считает великий египетский прозаик. Любая качественная проза всегда интернациональна, так как повествует о вневременных и интернациональных проблемах жизни, любви, ревности, смерти, человеческих отношений и попыток обретения счастья. Но сама проза должна опираться на национальные корни, иначе она просто будет вторична и никому не интересна. В прозе Эльчина еще чувствуется некоторая публицистичность, но это очевидно связано со временем в котором он творит. По восточным меркам он еще достаточно молод. И мы можем надеяться, что он создаст еще немало произведений, которые станут заметным явлением нашей литературы.
Чингиз Абдуллаев, Народный писатель
Август, 2018
Игра в…
На самом деле… как будто если не использовать словосочетание «на самом деле», все пойдет наперекосяк… это всего лишь игра. Не игра слов, и не игра в слова. Это игра в любовь…
В вагоне метро вглядываюсь я в женские лица. Исследую, оцениваю, всевозможные характеры, тратя тем самым, полчаса не лучшим, но весьма приятным образом. Я остро ощущаю, как с каждой новой станцией время уходит в никуда, но не жалею. Потому, что именно в эти полчаса улетаю куда-то далеко, забрав с собой одну, а если повезет, несколько представительниц слабого пола, уже придумав для них слова обольщения, слова близости, придумывая все новые и новые в случае неудачи. И это замечательная, скажу
Признаюсь сразу – люблю женские губы, и они должны быть непременно пухлыми как у Сезен Аксу. Также хотелось бы отметить, что в дальнейших своих сравнениях ни разу не упомяну о Наших (как никак дело то о чести и достоинстве, да и под нынче модный суд не очень хочется).
Вот, например той, что с тонкими губами и узким носом я ничего не сказал бы, если даже имел бы возможность. К тому же у нее маленькая грудь, как у Джуди Фостер. Мелкогрудые женщины бывают неверными, злыми и эгоистичными. Конечно же, это не относится ко всем представительницам прекрасной половины. Как и везде, здесь есть исключения, особенно среди моих читательниц! Я получал неописуемое удовольствие от слов, которые с особой тщательностью отбирал, заучивал наизусть, повторял, но ни разу не произнес вслух (заметьте ни разу). Я сознательно извожу читателей (читательниц), ибо они пытаются найти хоть какой-то смысл в прочитанном – А никакого смысла-то и нет. Может быть, это игра в слова или игра слов, а любовь вне игры. Бог его знает.
А эта с голубыми глазами, похожая на Туркен Шорай, давно пытается меня заарканить. Какие глаза! Светлые, чистые! Как говорят поэты: необъятные, словно небо, глубокие, как океан и так далее. В общем, ее взяла, я очарован. Теперь я понял, что мужчины – змеи. Их легко околдовать с помощью женских глаз. Но не тут-то было.
Мой взгляд оторвался-таки от двух больших озер глаз незнакомки и ловко переместился на пышную грудь. Тут мне вспомнилась Памелла Андерсон (и несколько наших красавиц). На меня стали наезжать мысли, порочащие мусульманского мужчину. От пышногрудых всегда веет добротой и щедростью, и я признаю, что испытываю в этом острую необходимость, равно как и все мужчины. Необычайно обрадованный такой удаче, я быстренько проштудировал в голове давно подготовленную речь.
Но какая-то сила заставила меня посмотреть на девушку, сидящую прямо передо мной. Я подумал, что ее здесь, наверное, не было. Или же я слишком долго находился во власти пагубных мыслей.
Это была она! Конечно же – это она! Та, которую я ждал тысячу лет, ту, которую я каждый день воскрешал в своих мечтах, и не мог даже в мыслях подумать о ней плохо. Нежное создание сидело сейчас прямо передо мной.
Сначала по неизвестным мне причинам, я долго и пристально посмотрел на нее, а Создание лениво приподняло веки, выкрашенные в цвет фиалки и взглянуло на меня, точно как фиалка выглянула из-под снега и как будто увидев меня во сне, также неторопливо закрыла очи. Борясь с напавшей на нее зевотой, Моя Мечта то и дело прикрывала рот ладошками и тут же опускала их на колени, где красовалась очень стильная сумка с надписью «Levi's». Спрыгнув в вагон прямо с рекламы французских духов, Моя Красавица носила на лице пухлые губы, прямой нос, а на теле – груди, похожие на тот сорт граната, какой был только у дяди Сейфеддина в деревне… Сколько раз я срывал эти гранаты. Интересно, как бы сейчас мне пригодился мой криминальный опыт? Кожа ее источала какой-то необыкновенный свет, подобно Мадонне: не певице – нет, а той, что с картины Рафаэля. В общем, все в совокупности и длинные ресницы, и раскосые глаза, и волосы цвета каштана являли собой образ женщины, которую я мог назвать идеальной. Я влюбился! Я вступил на тайн-ственную тропу любви, которая как бывает таинственной и посему столь притягательна.
После Она принялась немного искусственно протирать свой божественный ротик платочком, вероятно, чтобы скрыть некоторое смущение, и я хорошо разглядел ее нежные, каку Анжелики Варум, руки. Платок был с не очень ровными, выходящими за край узорами и сильно отличался от фабричных, мне подумалось, что она буквально вчера сшила его сама. Об этом я мог судить по запаху новой ткани, который с удивительной быстрой дошел до моего крупного носа. Очень люблю запах, исходящий от новых вещей. Он уносит меня в детство, где очень редко мне доводилось его чувствовать, я был самым младшим в семье… И советская система, приучающая нас к экономии, в общем-то, была тут ни при чем, просто семья моя была слишком бедна. И если мне что-то перепадало, я очень бережно относился к вещи, пока та полностью не утрачивала свое первоначальное благоухание. Судя по ее платку, мы тут могли бы понять друг друга. Может быть, участь последнего ребенка большой семьи также коснулась и ее… Но несовершенная вышивка может также судить и о признаках нервозности в характере этой Милой Особы… Хотя женщины со страстной грудью редко бывают неврастеничками. В мыслях они часто представляют себе, как какой-нибудь мачо ласкает два великолепных образования на их грудной клетке. Этот таинственный, но досягаемый объект они носят прямо перед собой, это их занимает, а мужчин приводит в состояние бешенства. А они сами получают от всего этого и от своих грудей огромное удовольствие! С чего им быть злыми…