Игра втёмную
Шрифт:
— Их доктрина дала им многое, — Ню заговорил шутливым тоном. — И военное мышление, и жизненные принципы, и проницательность… Ты выполнил все задачи, кроме одной, к сожалению главной, — не уговорил их уничтожить «Гран-Монд». Ну, теперь ты мне веришь? Или чары Сопротивления, которые действуют на тебя постоянно, обладают всепобеждающей силой? Ладно, пусть спорщики на время уступят слово пулеметам и пушкам.
Ли Кай и Бай Монг по приказу Лай Ван Шанга с трудом, но быстро разыскали Шау Тхынга: Шанг любил, чтобы его распоряжения выполнялись в считанные секунды. «Наверное, Шанг решил взорвать мост и маяк сейчас, услышав предостережения
Ли Кай и Бай Монг вытащили Шау Тхынга из спальни, где он голый валялся на кровати в объятиях взятой «напрокат» девицы. К моменту разговора с Лай Ван Шангом Шау Тхынг не успел протрезветь. Бай Монга и Ли Кая в кабинет не пустили.
Ли Кай забеспокоился, но потом решил разузнать обо всем у самого Шау Тхынга.
Кабинет Шанга был оцеплен охранниками. Шау Тхынг находился там около четверти часа. Двери стремительно распахнулись, и послышался его жалобный вопль:
— Да не предавал я вас!
Охранники скрутили руки Шау Тхынгу и поволокли его наружу. Ли Кая охватил ужас. Господи, неужели конец? Ведь если этот парень сознается, что говорил что-либо Ли Каю, тогда наступит и его черед.
С берега канала послышалась автоматная очередь. Ли Кай посмотрел вокруг: деваться некуда, разве только в воду прыгать.
Единственным, кто частично слышал разговор Шанга с Шау Тхынгом, был охранник. Он воспроизвел его так: «Шау Тхынг: он коммунист, он перетрусил, предлагал мне деньги… Шанг: ты даже перед смертью не отказался от привычки лгать; что он коммунист, известно всему человечеству, тут скрывать нечего…»
— Он же здорово испугался, — слабым голосом оправдывался Шау Тхынг.
— Заткнись! Склевал рис, а теперь клювик вытираешь? За сколько тысяч ты нас продал Ню, а?
Послышались глухие удары, за ними — хныканье. Похоже, Шанг бил Шау Тхынга ногами.
— Меня не интересует, коммунист он или чей-то сын, я знаю, что он человек Ню. Ты хвастался, что ты морской диверсант, можешь взорвать мост «Игрек», маяк Тёкуан, просил дать тебе взрывчатку, а потом донес об этом Ню, сукин сын! Оказывается, ты еще и трепло…
Охранник в конце посочувствовал бывшему начальнику:
— Шау Тхынг отпирался, но отпираться было глупо…
Ню позвонил по телефону Луану:
— Ты слышал уже? Нет еще? Лай Ван Шанг ликвидировал Шау Тхынга.
Ню подождал и услышал в трубке вздох Луана, а затем его удивленный голос:
— Почему он это сделал?
— Мне не ясно. Может, из-за того, что ты с ним встречался?
— Какой смысл? Я ведь говорил им, что мы встречались, что он брал у меня взаймы деньги…
— Возможно, они заподозрили… Да ладно, все равно — это хорошо.
Ню повесил трубку, долго стоял задумавшись. Потом опять снял трубку и набрал номер.
— Господин Май Хыу Суан? Это говорит Ню. Что там слышно о тайнике со взрывчаткой, который обнаружила служба армейской безопасности около моста «Игрек»? А все конфисковали? Ничего нет? Ну, раз конфисковали, тогда ладно…
Ню все еще беспокоился.
В тот же вечер он встретился с Ли Каем.
— Есть ли признаки, что они тебя подозревают?
— Сначала я перепугался… Но после расстрела Шау Тхынга Шанг продолжает давать мне свои поручения… Как и прежде, — ответил Ли Кай. Он говорил без малейшего китайского акцента.
— Жаль, что так мало удалось использовать Шау Тхынга… Ладно, теперь тебе надо быть крайне осторожным. Если заметишь, что они теоя заподозрили, немедленно сообщи мне…
В
Луан сел в машину. Сегодня ему предстояла встреча с Ша. Взрывы новогодних хлопушек не прекращались со вчерашнего вечера. Так или иначе, а это все-таки первый мирный Новый год.
Луану все было непривычно: он праздновал Новый год вдали от войны, от освобожденной зоны.
Подобно Луану, его шофер By Хюи Лук тоже был задумчив. Плотно сжав губы, он смотрел на супружеские пары, вышедшие с детьми на прогулку…
Утреннее солнце пробивалось через придорожные деревья и скользило по лицу Луана стремительными бликами. Он пригладил волосы, а когда опустил руку, увидел на ней два выпавших седых волоска.
«А ведь я был в бою ни много ни мало сорок пять суток!» — подумал Луан.
Часть вторая
ПОДЪЕМ
1
В Сайгоне закончился праздник Нового года по лунному календарю. В город вернулась тропическая духота, а с ней и духота политического климата.
После временного прекращения военных действий — впервые с 1946 года, когда в Сайгоне грохотали праздничные петарды по случаю Нового года, — все вернулось на свои места. Секта Биньсюен возобновила вооруженные вылазки в различных частях города и в его предместьях, всемерно демонстрируя, что она сильна и будет продолжать драться до тех пор, пока не сбросит премьер-министра Нго Динь Зьема. Правительственные силы действовали тоньше, хитрее. Но как бы то ни было, ночные передвижения пехотных и бронетанковых частей по-прежнему не давали спать горожанам.
В эфир вышла радиостанция Биньсюен. Ее идейным вдохновителем был Чинь Кхань Ванг. Где-то по ту сторону моста «Игрек» начала печататься газета «Иеу Ныок». Город наводнили различного рода листовки, обращения. Газета «Дои Мой», легально издававшаяся по эту сторону моста «Игрек», утверждала, что Биньсюен — организация, имеющая особые заслуги, которая на протяжении всей войны Сопротивления выступала за справедливость и равенство. Эта организация якобы объединила вокруг себя интеллигенцию. Газета подвергала самым унизительным нападкам частную жизнь премьер-министра. У нее хватило такта лишь на то, чтобы не записать его в сторонники коммунистов. Эффект от такой пропаганды был невелик. Приближенные Бай Виена мало что знали о Нго Динь Зьеме. При всей злобности поднятой ими шумихи они не осмелились предать его политической смерти и направить свой нож в самое чувствительное место — по его американскому партнеру. Они выступали против Зьема. Но флиртовали с американцами. Они намертво сцепились с французами. Но и им они не могли не льстить, поскольку полностью от них зависели. Но льстить французам, когда весь народ после Дьенбьенфу их ненавидел, — это было равносильно приговору к самоубийству. Вот почему их политические позиции становились все более шаткими.