Игра зеркал
Шрифт:
— Конечно нет! Какое у тебя богатое воображение, дорогая! Инспектор был очень мил и почтителен.
— Это все пустяки, — заявила мисс Белевер. — Возьмите, Кара, здесь все сегодняшние письма и какой-то пакет. Я как раз собиралась отнести это вам.
— Отнесите все в библиотеку.
Женщины прошли в библиотеку, и Кэрри-Луиза села, чтобы разобрать почту. Там было примерно двадцать писем. Просматривая их, Кэрри-Луиза отдавала письма мисс Белевер, которая раскладывала конверты в несколько стопок.
— Мы делим почту на три части, —
Разобрав письма, миссис Серроколд занялась большим пакетом. Она разрезала веревочку ножницами и вынула из упаковки очень красивую коробку шоколадных конфет, перевязанную позолоченной ленточкой. Открыв коробку, она нашла в ней визитную карточку, которая очень удивила ее.
— «От Алекса с любовью и уважением». Вот странная мысль посылать мне конфеты по почте в тот же день, когда он приезжает сюда сам!
Мисс Марпл овладело какое-то беспокойство. Она вскочила.
— Минуточку, Кэрри-Луиза, подожди пробовать!
Мисс Серроколд была крайне удивлена:
— Но почему, милочка? Они выглядят так соблазнительно!
— Но я сначала спрошу… Скажите, Джина, Алекс сейчас в доме?
— Кажется, я только что видела его в холле.
Джина подбежала к двери и позвала Алекса. Он почти сразу появился на пороге. Подойдя к миссис Серроколд, он нежно поцеловал ее в обе щеки.
— Кэрри-Луиза хотела поблагодарить вас за конфеты, — сказала мисс Марпл.
Алекс выглядел крайне удивленным:
— Какие конфеты?
— Вот эти, — показала Кэрри-Луиза.
— В коробке была ваша визитная карточка, — объяснила мисс Белевер.
Алекс посмотрел на карточку.
— И правда… Как занятно… Пожалуй, даже очень занятно. Дело в том, что я не посылал никаких конфет.
— На вид они такие вкусные! — заявила Джина, рассматривая конфеты. — Смотрите, бабушка, конфеты с вишневым ликером, ваши любимые! Вон они, в середине.
Мисс Марпл мягко, но решительно отобрала у нее коробку, взяла ее под мышку и вышла, не проронив ни слова. Она отправилась на поиски Льюиса Серроколда. Разыскать его удалось не сразу. Он был у доктора Мэйверика. Поставив перед ним коробку, мисс Марпл рассказала, что произошло. Пока она говорила, лицо мистера Серроколда мало-помалу приняло суровое выражение.
Мужчины очень осторожно вынули конфеты из коробки и стали рассматривать их по одной.
— Я почти уверен, — сказал доктор Мэйверик, — что с теми конфетами, которые я отложил в сторону, что-то делали. Посмотрите на них снизу: слой шоколада нарушен. Надо немедленно отправить их на анализ.
— Это выглядит невероятным! — воскликнула мисс Марпл. — Мы все могли отравиться!
Льюис покачал головой. Он был очень бледен, по лицу пробежала судорога.
— Да, — сказал
— Если вы не ошибаетесь, и в конфетах в самом деле яд, — сказала мисс Марпл, не повышая голоса, — боюсь, что придется предупредить Кэрри-Луизу о происходящем. Она должна быть начеку.
— Ей придется узнать, что кто-то хочет ее смерти, — грустно произнес Серроколд. — Никогда она не сможет в это поверить.
Джина выпрямилась и откинула со лба волосы. Ее лицо и брюки были выпачканы краской. Вместе с «ассистентами» она разрисовывала задник декорации, которая должна была изображать Нил на закате солнца. Для их будущего представления такая декорация была совершенно необходимой.
— Эй, мадемуазель! Правду что ли рассказывают?.. Говорят, какая-то дрянь забавляется с ядами? — послышался позади нее немного хриплый голос.
Голос этот принадлежал ее юному помощнику Эрни Греггу, преподавшему ей когда-то такие прекрасные уроки открывания любых замков.
Эрни умел все: был отличным рабочим сцены, по случаю мог заменить любого актера, а главное, был влюблен в театр и во все то, что его касалось. Трагическая, но в то же время интересная история, несомненно, была причиной того, что в его круглых глазах зажглись искры.
— Откуда, черт возьми, вы все это взяли? — с негодованием спросила Джина.
Эрни подмигнул:
— Об этом болтают во всех спальнях. Бог ты мой, что же здесь делается? Вчера разделались со старым Гэлбрандсеном, теперь тайком отравляют! У нас говорят, что тот, кто послал конфеты, и кто пришил старика, — одно лицо. А что вы сделаете, мадемуазель, если я скажу вам, что знаю, кто это?
— Вы ничего не можете знать.
— Ничего не могу знать? А предположим, вчера вечером я гулял и кое-что видел.
— Как вы могли оказаться снаружи? Ведь двери вашего корпуса закрываются в семь часов, после переклички.
— Перекличка! Да, я, мадемуазель, могу выйти, когда мне захочется. Меня замки не смущают. Выходить, прогуливаться по парку… помилуйте, это же так просто! Я это часто делаю.
— Ладно, Эрни. Хватит выдумывать!
— Кто выдумывает?
— Вы! Вы лжете, вы столько раз хвастались подвигами, которых никогда не совершали.
— Зря вы это! Подождем, пока меня допросят эти сыщики о том, что я видел вчера вечером.
— Ну и что же вы видели?
— А вы хотели бы это знать?
Джина с угрожающим видом двинулась на Эрни, но он сделал вид, что испугался и отступил. Стефан, работавший на другом конце сцены, подошел к Джине, чтобы обсудить какие-то технические детали предстоящей постановки. Затем они вместе направились в дом.