Игра. Первый от человечества
Шрифт:
Теперь мой солдат смог дотронутся до уголька. Он получает значок. Я опять спешу вниз. Когда возвращаюсь, на месте углей в жидкости плавает непонятный порошок, буро красного цвета. Теперь все по новой.
Я потерял счет ходкам от Родильной Камеры до границы химического шторма. Защиты прибавлялись с каждым моим заходом. Я узнаю, что, оказывается, есть и безвредные реакции. До этого момента я думал, что все они смертельные для живых организмов.
Я крайней ходке я попадаю под протуберанец. Теперь меня опалило зеленоватым пламенем.
После
Оказывается, я плыл просто вниз, а не к Родильной Камере. Из-за боли я не понимал куда плыву. Все побросали свои дела - начали меня искать.
Меня находит 7.2.3.6.. Он аккуратно транспортировал меня к Родильной Камере. Всю дорогу применял на меня лечащие заклинания. Мне это слабо помогало - боль не хотела уходить. Только когда я присоединился к Родильной Камере, она пошла на убыль.
И это я побывал только в самом нижнем уровне химических реакций. До поверхности еще остаётся приличное расстояние. Ходки возобновляются. Миэра вызывается заменить меня. Я отказываюсь. Защит пока что не достаточно. Но она все равно увязывается за мной.
– Я тут неподалёку поохочусь, если что подстрахую.
Не глупая мысль. От страховки после пережитой боли я не отказываюсь.
Я опять начинаю мотаться от химического шторма к Родильной Камере, как только у какого-нибудь бойца зажигается значок «Модернизация».
Боль от пережитого протуберанца успевает забыться, как меня накрывает новым. Хрипов и воплей на этот раз не было, хоть и было чудовищно больно. Я смог самостоятельно добраться до Родильной Камеры.
Постепенно я продвигаюсь все выше и выше. Десяток раз я был на краю. Меня жгло кислотой, кипятило, резало. Что только со мной не происходило. Миэра всегда выручала. Я потерял около двух десятков циклов, но оно того стоило.
Я купаюсь в химических реакциях, до тех пор, пока смертность армии не падает до нуля. Я уже стараюсь выглядывать реакции, в которых я еще не варился. Вот так, шаг за шагом я поднимаюсь всё дальше вверх. Пока не добираюсь до поверхности.
У меня в параметре «Воля» стоит нескромный показатель, особенно, он скакнул именно во время купания в химических реакциях. Когда я выплыл на поверхность - тот скачет вверх, на треть.
Я не многое успел рассмотреть.
На поверхности также беснуется химический шторм. Оказывается жидкость, смягчает эффект. На поверхности он обретает новую силу. Что-то, где-то взрывается, где-то горит, что-то пенится, замерзает, осыпается песком, твердеет. Все это даёт свои тени и своё излучение. Все это в несколько раз сильнее и ужаснее, чем в жидкости. И еще, намного больнее.
Я не понял, был ли я под прямыми лучами местного светила, или всплыл в самой тёмной и непроглядной тени. Я не осознал, откуда
И опять от войска остаётся жалкая кучка. Два вируса и три клетки. Миэра опять доносит моего бессознательного персонажа до Родильной Камеры. Отхожу я долго. Затем продолжаю «загорать». Во второй раз не происходит прежнего фейерверка боли. Конвейер заработал вновь.
С наступлением ночи я не успокаиваюсь. В темноте меняется температура, и начинаются уже совсем другие реакции. К середине ночи я зарабатываю стойкость, и от них.
Я понял, откуда приходят Тени - сверху. Они рождаются в химических реакциях. Я становлюсь свидетелем рождения Тени. Обзора у меня достаточно, чтобы рассмотреть берег - он только с одной стороны. Другие берега не просматриваются. На этом берегу, - в диких реакциях, еще не виданных, и под ярчайшее светопреставление, - рождается Тень, бирюзового цвета. Она спускается в жидкость. Где-то за синими водорослями, около стены похожей на риф.
В середине ночи мы читаем ультиматум. Он неутешителен.
– Хозяин открой говорильню. Он объявился.
– Миэра предупреждает меня.
– Игроки внемлите!!!
– Шрифт синего цвета.
– С вами говорит покорный слуга Семиединого! Да славится он во всех галактиках!
Дальше идет молитва этому «Семиединому».
– Я наречен семьёй Вим-Рге-Дру-Зом.
За словами высвечивается картинка, в точно такой же синей рамке. На ней изображен черный с красными прожилками богомол. Инопланетный богомол - он похож на земных собратьев только формой тела и головой, хотя и в ней хватает отличий.
Восемь лап, две рапы рук - одна пара с серпами, вторая с семипалыми лапами. Очень длинные пальцы. Большая прозрачная голова. В ней угадывается мозг. Это шар, и там намного больше чем две доли. Я насчитываю восемь, и я вижу только половину. Может их и шестнадцать, только уж больно хаотично и неравномерно они расположены, поэтому судить рано.
Над его головой горит пентаграмма похожая на нимб. Я уже видел её.
– Мне нужна ваша покорность и согласие. Вы все лишены возможности перерождения. Мне без надобности ваше вечное забвение. Я буду благодарен вам, за ваши циклы. Ибо молвил Семиединый: Не допускай бесполезных смертей.
За этой речью следует картинка с мутным пузырём, висящим в космической пустоте, в ней угадывается семь огоньков. Видимо это и есть «Семиединый».
– Это я предлагаю всем, кроме одного.
Затем следует рассказ о той драке, которая случилась у меня и богомолом. Но история рассказана, с точки зрения этого - Вим-Рге-Дру-Зом.
– Я знаю, ты зришь моё послание сектору. При прошлой нашей встречи ты оказал мне величайший знак уважения - ты придал меня мучительной смерти. Таким знаком уважения и признательности отмечают, только самых значимых представителей моей расы.