Игра
Шрифт:
Ормонд издал громкий стон. Лечестер молча уставился на Сесила. Сесил ответил ему ясным спокойным взглядом. Хотя Лечестер не нравился Сесилу, сейчас он знал, что они согласны друг с другом. Лечестер — из чисто личных соображений, потому что он не выносил Ормонда. Сесил — потому что хотел обезопасить свою страну и свою королеву.
— Вы могли бы, — небрежным тоном произнес Лечестер, — выдать ее за кого-нибудь близкого вам, кто мог бы присматривать за ней и направлять ее — или использовать, если это потребуется.
Елизавета повернулась и без улыбки
— Если бы у меня было вас двое, Роберт, я могла бы выдать ее за одного из вас. — Ее взгляд был тверже алмаза.
Он блеснул улыбкой, ослепительной на фоне смуглого лица.
— Но я всего лишь один-единственный, и если вы решите, что я должен обзавестись женой, я буду безутешен.
Елизавета не мигая вглядывалась в него. Постепенно ее взор смягчился.
— Мы приняли решение, — объявила она. — Мы используем все высказанные здесь идеи. Пока девушка останется незамужней, а если мы все же посчитаем возможным выдать ее замуж, это надо будет тщательно обдумать. Она останется с нами при дворе. — Елизавета улыбнулась. — В качестве одной из наших фрейлин. — И мы предоставим ей некоторую свободу и позволим навещать отца в надежде, что сумеем выведать его намерения. А чтобы быть уверенными, что мы ничего не упустим, мы приставим к ней служанку, которая будет следить за каждым ее движением и каждый день докладывать нам.
Все согласно заулыбались. Катарина станет фрейлиной королевы и поможет им уничтожить осиное гнездо заговора и измены.
Глава четырнадцатая
Лэма вызвали к королеве не посреди ночи, как в прошлый раз, а на следующее утро, задолго до полуденной трапезы. Он и не ожидал полуночной аудиенции. Особенно после того, как увидел Лечестера, выходившего из спальни королевы после явно личной и дружеской встречи. Ясно было, что Лечестер снова попал в любимцы королевы.
Лэм мог вздохнуть с облегчением.
Елизавета встретила его в гостиной, где присутствовали и две ее фрейлины. Обе были замужем, тем не менее обе покраснели, захихикали и заулыбались Лэму, стараясь привлечь его внимание. Он никак не отреагировал на их заигрывания, и Елизавета, нахмурившись, отослала их прочь. Она плотно затворила двери, и они остались вдвоем.
Она улыбнулась ему, но улыбка получилась натянутой.
— С вашей стороны было необычайно благородно, Лэм, доставить Катарину обратно в Лондон, — сказала она, вынимая из рукава запечатанное письмо. — Она, наверное, была ужасно расстроена после встречи с Хью Бэрри.
— Катарине это не доставило радости.
Но она сильная женщина, совсем как Джоан. Уже заглядывает вперед, надеясь, что я благосклонно к ней отнесусь и устрою ей подходящий брак.
Лэм внутренне напрягся.
— Вы будете к ней благосклонны, Бет? Елизавета посмотрела ему в глаза.
— Возможно. Вам это как будто не очень нравится. Он пожал плечами, не найдя, что ответить. Королева пристально посмотрела на него.
— Она все еще не запятнана, или вы оправдали свою пиратскую репутацию?
— Я
— Значит, ваша репутация слишком преувеличена?
— Очень сильно преувеличена. — Он улыбнулся, так что показались ямочки на щеках.
Елизавета отлично все поняла.
— Ну и пройдоха! Если она все еще девушка, то, я полагаю, не из-за недостатка вашего старания.
— Разве вы не предупреждали меня, чтобы я держал свои страсти в узде?
— Да, предупреждала. Но разве вы меня когда — нибудь слушались, Лэм?
— Вы — моя королева, а я — ваш покорный слуга. — Он склонил голову.
Елизавета фыркнула.
— Без сомнения, девушка не поддалась вам, обнаружив больше здравого смысла, чем можно было подумать. И конечно же, она умна, о чем свидетельствует ее просьба. На меня очень подействовало ее красноречие.
— Поэтому вы решили удовлетворить ее просьбу?
— Я еще не решила, что с ней делать, но в любом случае она не для таких, как вы. Вам она не достанется, Лэм. — Елизавета не сводила с него глаз.
Он сохранял спокойствие, но сердце его упало. Она выплевывала плохо скрываемую ревность, словно змея яд. Ему надо найти способ сделать Елизавету своей союзницей.
Я бы никогда не дала разрешения на брак между вами как по политическим, так и по сословным соображениям. Вы меня понимаете?
Лэм старательно подбирал слова.
Я никогда не говорил, что хочу жениться на леди, о которой идет речь.
— И не женитесь. А также не воспользуетесь ею так, как мужчины привыкли пользоваться беззащитными женщинами. — Елизавета посмотрела ему в глаза. — Теперь она находится под нашей защитой. Мы требуем, чтобы вы перестали ее преследовать. — Елизавета помолчала, и ее голос смягчился. — Возможно, со временем я найду джентльмена, с которым она вступит в брак. В любом случае это будет нелегким делом, и гораздо более трудным, если она не останется непорочной и будет носить вашего ребенка.
— Значит, ее мольба подействовала. — В его голосе звучал гнев.
Я сказала, что еще не решила, что с ней делать, — резко ответила Елизавета. — Ее отец оказался изменником и мерзавцем, но я очень любила Джоан Фитцджеральд. Поэтому я довольно благосклонна к Катарине и решила, что она останется у меня в услужении.
Глаза Лэма широко раскрылись, но ему удалось сдержать вздох облегчения.
— Катарина будет довольна. Я думаю, пока ей лучше быть при дворе.
— Я тоже так думаю. — Елизавета подала ему запечатанное письмо.
Лэм, не срывая печати, вопросительно взглянул на королеву, чувствуя, что они наконец перешли к делу.
— Еще один патент. — Она улыбнулась. — Я уверена, что он вам понравится.
— И кого теперь может захватывать «Клинок морей» с дозволения короны?
— Вы можете преследовать любого, кто осмелится вести торговлю с мятежниками Фитцмориса или другим образом поддерживать их.
Лэм ничего не сказал. По его лицу и холодным серым глазам невозможно было понять, что он чувствует. Согласие — или непокорность?