Игра
Шрифт:
Подумав немного, я решила ответить неизвестной Тери. Вопрос, судя по всему, был срочный, а Нанке возвращается только послезавтра. Похоже, он писал девушке с моей почты, поэтому сообщение пришло мне.
«Уважаемая Тери! НК – кузен моего мужа, и, видимо, он отправил сообщение вам с моего адреса, поэтому и ваш ответ пришел на него. Простите за то, что прочитала сообщение. Дело в том, что Нанке уехал в Мумбаи на пару дней. Приедет послезавтра. Я обязательно передам ему ваше письмо. Всего наилучшего. Кхуши Кумари Гупта Сингх Райзада». Перечитав письмо еще раз и подправив стилистические и
Подойдя проверить состояние Арнава, я обнаружила, что у него снова поднимается температура, и тем же способом влила в него полкружки отвара. Начинающийся жар минут через десять начал спадать, но спал Арнав беспокойно. Прислушавшись, я поняла, что он что-то бормочет. Помявшись немного, я снова взяла его за руку. Мое прикосновение, как и в первый раз, благотворно на него подействовало. Дыхание выровнялось, выражение лица стало умиротворенным.
– Хм, и где мне спать, мистер Райзада? – улыбнувшись, спросила я его, не ожидая ответа.
– Рядом со мной, – внезапно, как гром в ясном небе, прозвучали его слова. От неожиданности я вздрогнула. Он же спал? Он же только что спал? С опаской я перевела взгляд с наших сплетенных рук на его лицо. Его глаза были открыты, и он внимательно смотрел на меня. Потом перевел взгляд на поднос. Брови вопросительно изогнулись.
– Что со мной было? – хрипловатым со сна голосом спросил Арнав. Я попыталась тихонько высвободить свою руку. Он еще сильнее сжал ее, чуть притянув меня ближе и требовательно глядя мне в глаза.
– Я жду ответа, Кхуши Кумари Гупта!
О, Богиня! Мне было очень неловко, как будто меня застали за чем-то непристойным. Но все же в нем не чувствовалось привычной злости, поэтому, коротко взглянув на него из-под упавшей на глаза челки, я кратко описала, как нашла его в таком состоянии и вызвала врача, а также его предположительный диагноз.
– Понятно, – неопределенно хмыкнул он.
– Может быть, теперь отпустите мою руку? – нервно проговорила я, снова предпринимая очередную обреченную на провал попытку выдернуть свою ладонь из его руки.
Арнав.
Я очнулся с двумя абсолютно разными ощущениями. Физически я чувствовал себя отвратительно. Слабость тяжелыми волнами накатывала на меня с такой силой, что с трудом удавалось удержаться в сознании. И вместе с тем в сознании меня удерживало состояние теплоты и покоя. Я недолго искал его причину. Кхуши сидела рядом и держала меня за руку. Выражение ее лица было спокойным, как будто ей было комфортно ухаживать за мной. Будучи без сознания, я чувствовал, как меня поили каким-то травяным отваром. После него становилось легче. Я был уверен, что это Кхуши. Не знаю почему, но я просто знал это. Переместив взгляд на тумбочку, я убедился в своей правоте. Наполовину пустая чашка с остро пахнувшим травой отваром подтвердила мои догадки. Кхуши попробовала выдернуть свою ладонь. Я проигнорировал ее попытки. Отпущу, когда сочту нужным. Пока же на правах болящего мне было комфортно ощущать теплую ручку в своей руке.
Кхуши рассказала о том, как нашла меня и вызвала врача, повторила и его назначения. Помолчав, она снова попробовала лишить меня своей ладошки.
– Покорми меня. –
– Что? – Круглые-круглые глаза. Как всегда – все эмоции на лице. Похоже, с возвращением в жизнь Кхуши сестры, пустота ушла из ее глаз. Хотя свет ночника мало что освещал в полутемной комнате, я видел, что в ее глазах снова отражаются лучи внутреннего солнышка.
– Покорми меня, – повторил я. – Кхуши, у меня совсем нет сил. А я весь день не ел. И болею. Мне ведь надо восстанавливать силы, так? – определенно привирая об отсутствии сил, проворковал я, наслаждаясь ее внезапно вспыхнувшим смущением.
Как загипнотизированная, глядя мне в глаза, жена кивнула. Я с сожалением освободил ее руку, чтобы она могла заняться делом.
– Я жду, Кхуши,- поторопил я заторможенную девушку.
Кхуши.
«Я жду, Кхуши». Эти слова вывели меня из ступора, оторвав от созерцания непривычно тихого и мягкого Арнава. Его мурлыкающие интонации прохладным ветерком прошлись по всему телу, насыщая его какой-то странной тягучей энергией.
Встряхнув головой, я принялась действовать. Поставила поднос на кровать, налила из термоса чечевичного карри в чистую тарелку и отломила кусок лепешки. Теперь, по идее, надо было окунуть ее в соус и положить Арнаву в рот, но я стеснялась! Коротко взглянув ему в лицо, я увидела, что его забавляет мое смущение. Раздражение вспыхнуло во мне, и, отставив неловкость ситуации в стороне, я начала кормить его. Он жевал медленно, неотрывно глядя на меня. Я чувствовала, что мои щеки абсолютно красного цвета, но прерваться я просто не могла. Ему действительно необходимо поесть.
Это было очень интимно. Очень волнующе и смущающе. И в то же время это было так хорошо и правильно. Моя забота о нем. Наше молчание. Его неотрывный взгляд мне в лицо. Внимательный, как будто ищущий что-то. Касание его губами моих пальцев чуть дольше, чем нужно, чтобы взять лепешку с карри. Мои пальцы на его губах, когда я по привычке рукой вытирала капли стекающего соуса.
Когда он доел и допил свой отвар, я поставила опустевший поднос на тумбочку и встала, намереваясь пойти лечь спать. Сегодня я планировала лечь на диване, так как Арнав все еще не выглядел здоровым и ему могла понадобиться моя помощь ночью.
Арнав.
Раньше только сестра кормила меня из своих рук. Ах да, я совсем забыл про Лаванью. Один раз на какое-то там месячье нашего знакомства она привезла мне торт и впихнула в меня кусок. Но это было ее романтичной блажью, которую я тогда терпеливо снес. А сегодня, когда Кхуши кормила меня, было ощущение, что так случалось уже много-много раз. Она подносила еду ко рту именно тогда, когда, прожевав, я проглатывал предыдущий кусок. И поила именно тогда, когда я начинал чувствовать сухость во рту. Она подхватывала капли соуса чуть ли не до того, как они срывались с моих губ. Я просто наслаждался едой из ее рук, как никогда раньше. Ни одной мысли, ни одного воспоминания. Только эти мгновения. Теплота от еды и ее присутствия заполняла каждую клеточку тела, наполняя его здоровой сонливостью. И когда она попыталась встать, разрушив этот уют, я непроизвольно схватил ее за руку.