Игра

Пира Арип

– Пойдем домой, Арнав. Домой…

====== Глава 28. Ночное волшебство. ======

Кхуши.

Это был удивительный вечер. Это был странный вечер. Время то замедляло свой ход, давая насладиться ощущением счастья от присутствия любимого человека, то ускоряло, отбирая драгоценные мгновения. Я не заметила, как мы вернулись домой, поглощенная Арнавом и его теплом. Сегодня он был таким… таким цельным, таким открытым и непротиворечивым. Таким родным. Мне казалось, что он просто взял и вырвал из своего сердца ненависть ко мне, и то место, что раньше занимала она, заполнилось любовью. Сегодня, сейчас я верила в его любовь. Сегодня, сейчас, я не боялась любить его, добровольно открывая свое

сердце и впуская его в себя, окунаясь в него. Мечталось о вечности, о такой вечности с ним рядом. Идти, держа его за руку, веря в своего мужчину, в его защиту от всего мира, в то, что он больше никогда не причинит мне боли… Мечталось.

Дома было темно, и, чтобы зажечь свет, Арнав отпустил мою руку, которую не выпускал из своей практически весь вечер. И мир сразу потускнел, испаряя из себя радость и надежду. Я вздрогнула от накатившего холода, но не успела погрузиться в это состояние. Он вернул мне себя, снова взяв за руку. Слова были не нужны, были лишними. Свет горел, рука мужа давала ощущение реальности, и призрак неуверенности и страха покинул меня, не успев завладеть моим существом.

– Хочешь чаю. – Это не было вопросом, это было утверждением. Арнав посадил меня на диван, кутая в плед, и собираясь идти на кухню.

– Постой. – я поймала его руку. – Я сделаю чай, а ты… может, растопишь камин? – я чуть запнулась на своей просьбе. Было непривычно просить его о чем-то таком. Домашнем. Семейном. Простом. Незатейливом.

Он улыбнулся, соглашаясь, а я впитала в себя очередную улыбку любимого. Он никогда не улыбался столько, много, искренне. Не знаю почему, но все воспоминания сегодняшнего вечера были яркими, сочными. Мне казалось, что я сразу превращаю их в драгоценный камень – темно-синий сапфир нашего свидания, пряча его в закоулки своей памяти, чтобы не забыть, помнить, тогда, когда… не хотелось заканчивать свою мысль. Я просто улыбнулась в ответ и пошла на кухню заниматься таким будничным, таким чудесным делом – готовить для своего мужа вечерний чай.

То же состояние покоя, приправленное нарастающим желанием, чувствовалось, когда я сидела на ковре перед камином, замкнутая в кольцо его рук. Чай был давно выпит, но так не хотелось заканчивать этот чудесный вечер, хотелось продлить негу. Его руки расцепились, и он коснулся моей обнаженной щиколотки, медленно ведя рукой вверх по ноге, задирая платье, и сразу же покой рассыпался цветными искорками, уступая место разгорающемуся желанию. Я не боялась, не стеснялась, я хотела его прикосновений так искренне, так откровенно… я чуть отстранилась от него, перекидывая волосы вперед, освобождая доступ к потайной молнии платья…

Арнав.

Уют. Когда же в последний раз я чувствовал все значение этого слова? Может быть, в детстве? Еще не замутненном тягостными воспоминаниями разбивших жизнь событий. И именно сейчас я ощущал уют, прижимая к себе тихую до невозможности Кхуши, любуясь огненными язычками, разбрасывающими снопы искр. И весь он, весь этот уют, вбиравший в себя теплые, нежные, гладкие чувства, заключался в девушки, чья тело находилось в моих объятиях, а голова расслаблено откинувшись, лежала на моем плече, дразня обоняние ароматом волос. Все остальное – только антураж, обрамление, не игравший никакой роли без самой картины, просто вещи.

Минуты текли, и, казалось, тело девушки в моих руках становится все горячее и горячее, обжигающим, дразнящим… в горле пересохло от жажды, жажды обладания. Не могу, да и не хочу больше противиться накатывающему, как волны океана, желанию. Высвободив одну руку, что как будто осталось незамеченным моей женой, я коснулся щиколотки, будоражащей мое воображение еще с тех пор, как я надел на нее бережно хранимый мною паял. Следуя разрезу

на платье, я, неспешно, наслаждаясь каждым пройденным вверх дюймом, скользил по ноге вверх, бесстыдно задирая платья, любуясь открывавшимися стройными ножками, сдерживая реакцию своего тела, пытаясь обуздать свои инстинкты, чтобы не оттолкнуть Кхуши.

Страх, страх быть отвергнутым ожег меня, когда она отстранилась, но тут же сменился радостным удивлением, когда я понял, для чего именно она отстранилась. Ласково погладив открывшуюся шею, я медленным движением расстегнул молнию платья, попутно спуская его с плеч, наслаждаясь нежностью ее кожи. Слегка касаясь подушечками пальцев, сменяя их такими же легкими движениями языка, я вел дорожку сверху вниз, по позвоночнику, с удовольствием ощущая, как начинает гореть под моими ласками ее кожа, как непроизвольно вздрагивает Кхуши, отзываясь на каждое мое прикосновение. Осторожно высвободив ее из платья, я хотел перевернуть ее на спину, но моя стеснительная жена удивила меня, мягко толкнув в грудь, заставляя опрокинуться на спину. Впервые не смущаясь своей наготы, Кхуши встала надо мной на колени, нетерпеливо стаскивая с меня свитер. Прикрыв глаза, я старательно выравнивал дыхание, удерживая в узде рвущее меня на части желание. Как же хотелось взять ее сейчас, жадно, быстро, избавляясь от так долго мучающего желания обладать ее телом. Но если Кхуши решилась проявить инициативу, я буду терпеть до упора, позволяя делать ей все, что хочется…

Я резко выдохнул, почувствовав ее губы на своей груди. Она повторяла мои действия, ловя меня в собственную ловушку чувственности, стягивая с меня свитер и покрывая поцелуями мое тело. Опустив руки ей на бедра, я посадил ее на себя, крепче прижимая к напряженному члену, пытаясь хотя бы так почувствовать ее желанное тело. Ее руки тут же спустились вниз, расстегивая ремень, несмело коснувшись молнии на джинсах… я приподнял бедра, помогая ей стянуть джинсы и боксеры, внимательно наблюдая за ее реакцией, готовый перехватить инициативу в любой момент. Она замешкалась, заливаясь краской, явно не зная, что делать дальше. – Кхуши… – тут же среагировал я, и, дождавшись, пока она все-таки решится посмотреть на меня, тепло улыбнулся ей, пытаясь успокоить ее и прогнать смущение. – Если ты не готова, я сам…

Она перебила меня, мотнув головой в отрицательном жесте. Успокаиваясь прямо на глазах, она лукаво улыбнулась и закусила губу, вызвав дрожь в моем теле чертовски соблазнительным движением. Легонько толкнув меня ладошками в грудь, она уселась сверху мне на живот, старательно избегая области ниже, и укутала меня водопадом волос, погружая в свой аромат, наклоняясь к моим губам, прижимаясь в невинном поцелуе. Оу… невинном первые пару секунд… по прошествии которых ее язык вовсю хозяйничал у меня во рту, заставляя меня забыть, как дышать, как существовать без ее прикосновений, сводящих с ума, будоражащих и так кипящую кровь. Черт, я держался, держался, но у любой мужской выдержки есть предел. Что она творит?! Крепко сжимая ее ягодицы, я приподнял ее и медленно опустил на себя, помогая принять в ее лоно свой член, застонав от долгожданного обволакивающего тепла и влажности.

Кхуши.

Арнав понял, что я застеснялась своей инициативы, и позвал меня, заставляя взглянуть в его глаза. Все еще чувствуя неловкость от своей смелости, я взглянула на него и растворилась в теплоте его взгляда, понимающего, чуткого, готового все взять в свои руки, не высмеивая меня, мягко поддерживая. И было еще что-то… глядя на него, я впервые почувствовала свою женскую силу… свою власть над этим сильным и властным мужчиной. Его глаза умоляли, просили, но не требовали. Его желание было таким осязаемым, я была нужна ему, вся… навсегда?...