Играй и умри
Шрифт:
Сом также прицепил к поясу свой верный Stalker, а за спину забросил бесполезный сейчас АКСУ, с которым не пожелал расставаться. Даже пистолет в кобуре, тоже давно разряженный, он сумел пристроить под доспехами. «Оружием не разбрасываюсь, солить твою плешь», – буркнул он на удивленный вопрос Фира: зачем таскать на себе бесполезную тяжесть.
В павильоне все выглядело так же, как и при окончании схватки: повсюду в различных позах – порой совершенно нелепых, а то и довольно жутких, особенно если не знать, что это не люди, – валялись тела
– Он ведь спас всех вас, – глядя на останки сородича, тихо произнес Теонг.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Фир, притянув к себе Айну и обняв ее за плечи, будто защищая от уже минувшей опасности.
– Он вас закрыл своим телом, не столько защищая от лучей, сколько чтобы экранировать ваши головы. Иначе киберы «унюхали» бы ваше ментальное излучение и потащили бы вас к установке. Я ведь рассказывал, что экранировал своим телом антенну. Наши тохасианские тела, как выяснилось, не пропускают это излучение. Даже из своих черепных коробок не пропускают. Потому и тохасиан киберы не могли использовать в качестве «батареек» для своих безмозглых голов.
– Но откуда Макур знал об этом? – тихо спросил кто-то.
– Точно, наверное, не знал, но догадывался. Его же водили к установке; видимо, он что-то понял.
– Макур сказал, что не уверен, – всхлипнула Айна, – а еще, что, возможно, прав. И добавил: «Это последнее, что я могу для вас сделать». И… все…
– Геройски погиб парень, – играя желваками, сухо произнес Сом. – Надо его похоронить по-человечески.
– Не по-человечески, – категорично замотал головой Теонг. – Нужно по-тохасиански.
– И как это?
– Мы сжигаем покойного на ритуальном костре, а потом помещаем пепел в шары, которые наполняем гелием. Прах уносится в небо – мы ведь все-таки помним, что когда-то летали.
– Допустим, костер мы еще как-то организуем, – буркнул Сом. – А вот где взять гелий и шары?
– Погодите, – о чем-то припоминая, нахмурилась подруга Фира. – Когда я была в БиПе, то восстановилась… не полностью… – Айна бросила извиняющийся взгляд на любимого, который уже знал о потере ребенка. – А куда девается… то, что не смогло восстановиться?
– Насколько я знаю, – проговорил Нюд, – не подлежащие восстановлению части утилизируются.
– Что это значит конкретно?
– Разлагаются на атомы и выбрасываются в атмосферу.
– Почти то же самое, только без костра и шаров, – тихо произнес сталкер, но его услышали все.
– Так можно? – посмотрел на Теонга Фир.
– Думаю, можно, – подумав, ответил тохасианин. – Других вариантов все равно нет.
Пришлось снова искать широкую одежду, чтобы положить на нее останки Макура и отнести к биопреобразователю.
Процесс «кремации» длился недолго, не больше пары минут. Все это время люди и тохасианин стояли молча. Айна заикнулась было о молитве, но Теонг помотал головой:
– У нас нет молитв. Мы не верим в то, во что верите вы. Рай или ад у каждого свой, он внутри тебя,
– Кроме памяти о тебе, – прошептала девушка. – Если есть кому помнить.
– Да, кроме памяти… – удивленно посмотрел на нее тохасианин.
Когда все закончилось, все молча простояли еще с полминуты. Потом Сом произнес:
– Он был настоящим сталкером.
– Да при чем здесь сталкеры! – недовольно глянула на него Анька. – В первую очередь он был настоящим человеком.
– Тохасианином, – поправил Теонг.
– Человеком в большом, общем смысле. Неважно, как он выглядел внешне и как назывался на родном языке.
– Неважно, с крыльями или с жабрами… – вспомнил тохасианин недавние слова сталкера.
– Вот именно, совсем неважно, – кивнула девушка.
– Но и сталкером он тоже был настоящим, – поставил все же точку Сом. И скрепил спонтанный поминальный митинг «печатью»: – Ковать твою медь.
После «похорон» все не сговариваясь вышли из помещения с биопреобразователем и встали посреди коридора. Повисло неловкое молчание. Никто не хотел начинать разговор первым. А может, никто и не знал, о чем теперь говорить.
Первым не выдержал Сом:
– Солить твою плешь, – буркнул он, – так и будем стоять и молчать?
– А что говорить? – грустно спросила Анька.
– Да-а, – протянул сталкер. – Воюете вы храбро, тут и к дедке не ходи, а вот о деле первым сказать что-то храбрецов нету…
– Вот ты и скажи, – усмехнулся Теонг.
– О каком деле? – завертел головой ничего не понимающий Нюд. – О чем вы? Какое еще дело?
– Да дел-то на самом деле хватает, извиняюсь за каламбур, – вздохнув, сказал Фир. – Но… – посмотрел он на подругу, – некоторым как бы домой пора…
– Эпический опус! – выдохнул Сом. – Ну наконец-то! Давно бы так. Лично я – за! И побыстрее бы, валять твою кладь, у меня там друзья… Тоже почти как мы здесь, только не с железяками, а с людьми воюют… Ну, как с людьми… Я бы их, может, людьми и не назвал бы, но не киберы – это точно. Просто так их разом не выключишь, ковать твою медь. Каждого по отдельности выключать придется… Короче, ждут меня. Так что дорогу покажите – и я сваливаю.
– Надеюсь, вы меня с собой возьмете? – исподлобья посмотрела на него Анька.
– Нас! – поспешил добавить Фир.
– Гм-м… – хмыкнул Теонг, с птичьим прищуром глянув на сталкера. Но говорить ничего не стал, между ними и так все было оговорено заранее.
Сталкер знал – крылан мечтает вернуться на свой Хрю… как его там?.. Тохас. Он все еще верит, что какие-то очаги его цивилизации там остались, и ему не терпится найти соплеменников и помочь им – теперь он чувствует в себе силы для этого. Ну что ж, флаг ему в руки, но если проход откроется, и откроется не на Тохас, а на Землю, – пусть, йодистый калий, туда и открывается! – то он и на Земле еще как пригодится. А с учетом Фира с Анькой (да нет, она девчонка что надо, вредная, правда, слегонца) получается и вовсе нехилая боевая единица – пусть «стервы» заранее себе могилы роют, валять твою кладь!..