Играя с огнем
Шрифт:
Но все это было до того, как она встретила его. Им предстояла нешуточная схватка, и Кэл попытался вспомнить, когда последний раз ему приходилось завоевывать женщину. Он выбрал Джемму и большинство ее предшественниц только потому, что они не оказали сопротивления, а теперь вдруг понял, что из-за этого его личная жизнь вот уже несколько лет невероятно скучна. Руби с ее вечной готовностью бросать и принимать вызов, с ее едким сарказмом обещала достаточно неприятностей, но когда Кэл смотрел в вырез ее платья, он думал, что игра стоит свеч.
Он облокотился на спинку ее стула и заправил
— Неплохой выбор, — промурлыкал он ей на ухо, удовлетворенно отмечая, как она замерла, когда его дыхание коснулось ее кожи. — Может, закажешь что-нибудь для нас обоих? Умираю от голода. Пока будут нести еду, можем потанцевать, а потом обсудить наше дело.
Она удивленно распахнула свои прекрасные карие глаза:
— Ты танцуешь сальсу?
— Сама увидишь, — улыбнулся он, поглаживая ее шею. — Я вообще очень талантливый.
И сальса — не самый выдающийся из его талантов. Руби снова задрожала, и Кэл с трудом удержался от того, чтобы не расхохотаться, заметив раздражение и потрясение в ее глазах.
«Очко в мою пользу».
«Проклятье!»
Этот мерзкий тип не только не ощущал какого-то дискомфорта — ему, похоже, все нравилось! Вдобавок к этому от его прикосновений Руби хотелось залезть к нему на колени и мурлыкать. Она поспешно отстранилась, подозвала жену Сола, Шантель, и заказала тапас и коктейль для себя. Совершенно неожиданно на чистом испанском Кэл заказал пиво, и они с Шантель обменялись несколькими фразами, из которых Руби поняла от силы пару слов. Наконец официантка рассмеялась и прошептала Руби:
— А он горячая штучка, дорогая! Смотри не обожгись!
Шантель была права. Кэл закатал рукава, и Руби не могла оторвать взгляд от его руки, на которой подрагивала мышца: Кэл барабанил пальцами по столу в такт музыке. Да, он горяч, но что с того? Она прекрасно справится с ним.
— Где ты выучил испанский? — спросила она.
Пожалуй, светская беседа поможет ей немного остыть. Ей нравились страстные отношения, но сгорать она не собиралась.
— Я пару лет прожил в Барселоне после юридического колледжа.
— Так ты юрист?
Теперь понятно, почему он так одержим правилами.
— Я адвокат. Барристер, — уточнил он.
Руби немедленно представила зал суда и Кэла в мантии и парике. То, что на других людях и в принципе выглядело нелепо, делало его еще более впечатляющим.
— А ты пекарь? — спросил он.
Руби кивнула и приготовилась защищаться. Люди, как правило, не воспринимали всерьез то, чем она занималась, а барристер и подавно должен посмеяться над ее делом.
— Если верить «Стэндард», ты печешь лучшие кексы в мире.
— Ты читал обзор Эда Маулдера? — изумилась Руби.
Она невероятно гордилась лестным отзывом, который дал ее кексам ветеран кулинарных битв, но восхищение в голосе Кэла застало ее врасплох.
— Маулдер просто влюбился в твои кексы, — кивнул Кэл, — а ему трудно угодить.
— Мои кексы могут быть очень соблазнительными, — признала она.
— Не сомневаюсь.
Он взял ее руку и перевернул тыльной стороной вверх. Музыка вдруг стихла, как обрубленная, огни
— Мне вот только интересно, они так же хороши на вкус, как ты?
Не в силах пошевелиться, она смотрела, как он поднес ее руку ко рту и прикусил ладонь у большого пальца. Мучительное наслаждение пронзило Руби, и у нее сбилось дыхание, так что фыркнуть у нее не получилось, даже несмотря на его лукавую улыбку.
Дурман разогнало появление Шантель. Она поставила поднос на стол и понимающе усмехнулась Руби. Не обратив на подругу внимания, Руби торопливо отпила «Маргариту» и с облегчением вздохнула, почувствовав, как холодная цитрусовая жидкость смягчает пересохшее горло. Кэл поднял запотевшую бутылку «Лагера» и запрокинул голову, предоставив Руби возможность насладиться зрелищем своей длинной мощной шеи.
«Черт возьми, о него очень легко обжечься!»
Она была так осторожна, так осмотрительна в последние месяцы, но эти длинные пальцы, обхватившие горлышко, и этот кадык, ходящий вверх-вниз под гладкой кожей, покрытой сетью капелек пота, будили в ней полузабытые желания.
Какого черта? — подумала Руби. Разумеется, она не собирается отдавать ему свое сердце, но почему бы не пойти на поводу у такого сильного желания? Одна ночь никого не убьет. К тому же Кэллум Уэстмор был слишком хорош, чтобы отказываться от него так быстро.
Глава 4
Согревая дыханием ухо Руби, Кэллум игриво прошептал:
— Руби, ты снова ведешь. Похоже, мне придется показать тебе, кто тут главный.
— Ну-ну, попробуй! — Вскинув брови, Руби ахнула и рассмеялась, когда он подхватил ее под поясницу и заставил откинуться назад.
— Ну как? — засмеялся Кэл.
Руби едва успела вздохнуть, ощутив при этом его свежий запах, а потом он крепко прижал ее к себе, не прекращая двигаться в ритме танца. Он хорошо танцевал, очень хорошо; он не просто знал, как нужно двигаться, он чувствовал музыку и был удивительно ловок для такого высокого роста. К несчастью, после двух коктейлей на почти пустой желудок и целого часа полноценного флирта Руби не могла по достоинству оценить его мастерство, тем более что ее тело все настоятельнее требовало внимания совсем другого рода. Ей хотелось почувствовать прикосновение его сильных, мозолистых пальцев к ее обнаженной коже, провести языком по его шее, и опьянение, размывавшее очертания предметов и людей, было вызвано алкоголем в самой незначительной мере.
Внутренний голос настойчиво говорил ей, что Кэллум все это спланировал, что он целый вечер нагнетал атмосферу своим вниманием и долгими пронизывающими взглядами и вел ее к единственно возможному в данных обстоятельствах завершению вечера. Словно подтверждая это, Кэллум подытоживал этот вечер чувственным танцем, окончательно привязывая Руби к себе. И чем дольше они танцевали, чем крепче он прижимал ее к себе, тем тише становился голос, и скоро в голове Руби осталась только одна мысль: «Сделай это, Руби!»