Играющая Дафна
Шрифт:
— Я так понимаю, у нее ничего не вышло.
— Это правда, — Марти облегченно вздохнул, но Зак добавил: — Однако я согласился дать ей интервью на этой неделе.
— Что?! — возмутился менеджер. — Я думал, мы уже с этим покончили! Все получают разрешение на интервью исключительно через меня! Мы должны быть уверены, что это — нужное нам издание…
— Она работает в «Гудке».
— …и что репортер заранее ознакомлен с основными правилами и знает, какие темы не поднимать,
— Господи, Марти, уймись. Это будет коротенькое интервью, а не те километровые диалоги, как с представителями журнала «Роллинг Стоунз».
— Не в твоих привычках так легко соглашаться на интервью, — нахмурился Марти. Зак пожал плечами.
— Звучит дико, но каждый раз, когда я вижу эту женщину, у меня в голове начинает вертеться мелодия, которая преследует меня уже несколько месяцев.
— Имеешь в виду, она — твоя муза? — растерянно переспросил Марти.
— Да, можно сказать и так.
Лицо менеджера вытянулось.
— Послушай, Зак, я понимаю, ты погружен в написание песен, но на эстраде ты сейчас знаменит, как никто другой. На твоем месте хотели бы быть миллионы, но у них нет ни твоего голоса, ни внешности. Так зачем портить такую хорошую вещь, как репутация?
— Слава быстротечна, Марти.
— И что? Ты можешь сосредоточиться на своих музыкальных порывах позже. А пока сконцентрируйся на продаже дисков и предстоящем турне, чтобы слава не увядала.
— Я до сих пор обдумываю предложение написать что-нибудь для очередного Бродвейского шоу.
Марти закатил глаза.
— А дальше ты скажешь, что с этой цыпочкой у тебя серьезно, да? Помни, у тебя совершенно определенный имидж. Ты должен оставаться неприступным и холодным.
Зак рассмеялся и хлопнул менеджера по плечу.
— Марти, черт тебя возьми, ты настоящая заноза в заднице!
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Выбравшись из машины, Саммер подняла глаза на здание «Прилива» и выпрямилась. Она чувствовала себя так, словно ей опять двенадцать лет и предстоит выслушать очередную нотацию дедушки.
И все же здесь был ее дом, в котором ее всегда ждал теплый прием. Возможно, огромный особняк не у многих людей вызывал бы ощущение уюта, но Саммер считала это место лучшим на свете.
Она вдохнула соленый морской воздух. Имение семьи Эллиот располагалось в Хэмптоне — одном из самых престижных районов, в пяти часах езды от Нью-Йорка, прямо на берегу Атлантического океана.
После того как родители сестер погибли в авиакатастрофе, их воспитывали бабушка и дедушка. И даже сейчас девушки частенько проводили выходные в «Приливе».
Однако на сей раз Скарлет сказала,
Саммер надеялась, что сестра не сердится на нее за разрыв с Джоном. Вчера Скарлет проявила достаточно сочувствия, но сегодня утром она разговаривала с сестрой холодно и даже отказалась признаться, с кем и где провела ночь. А ведь раньше у них не было друг от друга секретов.
Саммер помахала рукой Бенджамену Тренту, дворецкому, и поднялась по ступенькам крыльца к парадной двери.
Дом, милый дом.
Девушка опустила сумку на пол и бросила куртку на стул, по привычке оглянулась вокруг и в который раз поразилась элегантному дизайну, говорившему о великолепном вкусе хозяйки.
До Саммер донеслись звуки шагов, и через несколько секунд в комнату вошла ее бабушка.
— Саммер! Какой приятный сюрприз! — с певучим ирландским акцентом воскликнула пожилая женщина. — Мы не ждали тебя сегодня, тебе ведь еще нужно подумать о свадьбе.
Свадьба…
Девушка снова вспомнила о неприятном разговоре, который ей предстоял. Тем не менее Саммер улыбнулась и поцеловала бабушку в щеку.
— Привет, бабуль.
Мэв было всего девятнадцать, и она считалась первой красавицей в Ирландии, когда Патрик Эллиот вскружил ей голову. Теперь бабушке Саммер было семьдесят пять, но она была по-прежнему хороша собой и излучала тепло и радушие.
Отстранившись, Саммер заметила, что бабушка выжидательно смотрит на дверь.
— Ты как раз вовремя! Скоро будем обедать. А Скарлет разве не приехала?
— Нет, она сказала, что у нее какие-то дела. Но в любом случае мы прекрасно проведем время, разве не так?
— Раз ты здесь, разумеется!
Саммер всегда очень любила свою бабушку. Мэв потеряла не только сына и невестку — родителей Саммер. Ее дочь Анна скончалась от рака в семилетнем возрасте.
Когда они вошли в столовую, Оливия — кухарка, жена Бенджамена — тепло их приветствовала, и Мэв попросила поставить на стол еще один прибор.
— А тетя Карен и дядя Майкл разве не здесь? — спросила Саммер.
— Майклу пришлось вернуться на работу, чтобы уладить какие-то деловые разногласия, а вернется он не раньше вечера. Карен отдыхает, — печально добавила Мэв. — Она слишком устала, чтобы спускаться сюда, и будет обедать в своей комнате.
— Как у нее дела? — спросила Саммер. У жены дяди Майкла недавно обнаружили рак груди, и ей сделали одну за другой две операции.
— Карен никогда не жалуется. Слава богу, болезнь не прогрессирует, но химиотерапия всегда тяжело переносится.