Игрек Первый. Американский дедушка
Шрифт:
— Фрейд ошибался… Сны — это прижизненные странствия души. Раз можно вступить в контакт с душами после того, как они навсегда покидают тело…
Теперь Игрек не сомневался: барышню примут в Воробьевку. Каждый вновь прибывший в дурдом сначала вызывал у Долговязого страх, пока он ни привыкал к тому, что голова у человека может быть повернута и в эту сторону.
— Ты хочешь сказать, что сможешь общаться с душами в чужих снах?
Ирина смутно улыбнулась.
— Надо попытаться.
—
— Возможно, я смогу уйти в чужой сон.
Теперь пришел черед Игрека возмутиться тупостью умалишенной.
— У тебя есть физическое тело! — в доказательство этой мысли Игрек без всякой задней мысли ощупал тело балерины. Вполне материальное. — Как ты протыришься в чужой сон?
Ирина счастливо засмеялась.
— У меня не всегда будет физическое тело!
— Идиотка! — не сдержался Долговязый, поняв, что речь идет о самоубийстве. Точно такой же взгляд у Мухи, устремленный в бесконечность, пугал Игрека в Воробьевке.
— Живые души не пускают умерших в свои блуждания!
Мечтательницу поразила уверенность дылды.
— Кто тебе это сказал?
— Муха.
— Я хочу его увидеть!
Ирина вновь впала в задумчивость, продолжая бредить:
— Неспроста в наших снах так много покойников… Я насмотрелась на них и в чужих сновидениях… Значит, я видела и души умерших… Получается, что нет стены, отделяющей души живых, покинувших тело во сне, и тех, кто навсегда лишен плотского вместилища…
Игрек испугался за девушку. Или за себя, поняв, что потеряет ее, если не сможет разубедить сумасбродку в том, что стоит ей расстаться с опостылевшим телом, как она юркнет в чужой сон и чудесно в нем проживет.
— А что ты будешь делать, когда чужой сон кончится? И твою душу из него выпихнут?
— А что делают другие души умерших?
— Маются! — выкрикнул Игрек, потеряв терпение.
Ирина перевела на него отрешенный сомнамбулический взгляд.
— А я здесь маюсь!
Ощупывая физическое тело мечтательницы, Игрек испытал столь сильное сексуальное воодушевление, что едва не опрокинул королеву снов на диван. Уловив намерение грубого животного (для чего не требовалось обладать сверхъестественными способностями), Ирина с омерзением отшатнулась от него. Не прибегая к словам, глюк сделал вид, что шокирован недостойными подозрениями небесного создания, он, дескать, и сам ангел.
Инцидент был исчерпан. Желание овладеть тоненькой балеринкой осталось.
Отказавшись от любовных поползновений, Игрек воздал хвалу своей мудрости (доктор Ознобишин оценивал ее как жизненный опыт пятилетнего ребенка). С Люськой можно действовать без затей: достал пипиську, и она твоя. Балерину сначала нужно очаровать музыкой своих снов!
Неужели пятилетние
Изысканная обстановка Ирининой квартиры произвела на Игрека впечатление. Старинная мебель напоминала глюку о чем-то неуловимом: может, он в детстве забирался с ногами в такое же мягкое кожаное кресло? Или спал на кушетке, не забывшей сны столетней давности?
— Здесь ты ляжешь! — по хозяйски распорядилась Ирина, указав гостю на древний диван.
— А как же бабушка?
— Спит у себя.
— И видит сны?
— Конечно, — разочарование состарило милое личико балерины.
— Опять про кабана?
Ирина молча помотала головой, чувствуя, что выдавать тайну чужих снов не имеет права.
— Еще хуже? — воображение отказывало Игреку.
Барышня, похожая на китайскую фарфоровую статуэтку, одну из тех, что во множестве красовались на буфете, со вздохом кивнула. В конце концов, сумасшедший парень собирался доверить ей тайну своих снов.
— Она с мальчиком.
Столь разнузданный разврат возмутил даже видавшего виды глюка.
— Старуха с ребенком?
— Он мой дедушка.
Уразумев, что бабушка и дедушка всего лишь не совпали по возрасту, Игрек успокоился.
— Вдруг она сейчас проснется?
— Не думаю! — с грустной улыбкой призналась Ирина.
Игрек понял: похотливая старуха до того разошлась с мальчонкой, что еще долго не выпустит его из своих лап.
— Ты спишь, а я смотрю твои сны. Потом ты проверяешь, вру я или нет!
Звучало соблазнительно, но Игреку стало страшновато впускать бесцеремонную девушку в свое нутро.
— Мне не хочется спать.
— Я тебе помогу.
Глюк воспрянул духом в предвкушении телесных радостей.
— Вот бабушкина микстура. Ты выпьешь чайную ложку…
— И больше никогда не проснусь! — пошутил глюк.
— Ты никогда не проснешься, только если твой сон будет таким счастливым, что тебе не захочется возвращаться обратно.
Игрека озадачила серьезность Ирины — верный признак того, что кроха сбрендила.
— Кто не захочет возвращаться и куда?
— Твоя душа в твое тело.
Поэтому счастливчики умирают во сне.
Игрек с отвращением проглотил сладковатую бабушкину микстуру, наверно, настоянную на тараканах, в надежде не стать счастливчиком.
Бедный глюк, одержимый желанием обладать балериной, долго не мог уснуть. Он боялся, что во сне мечты сбудутся и разгневанная Дюймовочка разбудит его горячими пощечинами.
Чтобы унять беса сладострастия, Игрек пустился на хитроумную уловку: вообразил себя в постели со столетней Ирининой бабушкой, правда, без хряка.