Игрейн. Леди с надеждой
Шрифт:
– Хорошо, миледи, но учтите, это только потому, что вы меня бессовестно шантажировали.
– Не слышали фразу популярной нынче поэтессы, из Дин-Эйрина, что-то про женщину, которая змея? Вот и не ищите во мне того, чего отродясь не было. Я сейчас про совесть.
Как выяснилось, кабинетом главе Боевого Ковена служит общая воинская зала. В одной стороне стоит внушительный письменный стол, рядом несколько скамей, пуфов, кресло без одной ручки и три маленькие скамеечки.
– Не надо так смотреть, Игрейн. Крепость только кажется большой, на деле лишни комнат нет. У счетовода
Воинский зал был жарко натоплен - прямо под ним располагалась кухня, так что к жару камина прилагался и жар от печей. Особо холодными зимами здесь спали дети и женщины, укладываясь прямо на полу, на соломенных тюфяках.
– Присаживайся, девонька, сквозняк здесь по ногам особенно сильно чувствуется,- прогудел Квинт и широко обвел рукой разномастную мебель,- выбирай куда хошь умоститься, тащили у кого что есть лишнего.
Милорд Терцис на мгновение прижался губами к моей макушке и тут же принялся знакомить меня с бойцами:
– Мой старый товарищ, Эгги по прозвищу Бурый.
Мужчина был невысок и коренаст, все обозримое пространство кожи было покрыто курчавыми волосками. Он коротко кивнул и сцедил зевоту в кулак.
– Дор Йорген Ан, чаще слышит в свой адрес Лозняк. Хороший малый, как и все мы.
Темные глаза Лозняка словно мимоходом скользнули по мне, зацепили отсутствующие серьги, грубый шнурок в волосах. Криво усмехнулся и небрежно кивнул.
– Итак, дамы, когда мы все познакомились и расшаркались,- Квинт усадил меня в широкое, мягкое кресло без ручки, и набросил на ноги истрепанную волчью шкуру.
– Можно и пообщаться.
Целитель Альбод только подкатил глаза, в ответ на выпад Терциса.
– Вы не смогли открыть тайник, почему?
– беру диалог в свои руки. Я смотрела на маркиза, но ответил дор Харт:
– Тайник в хорошем месте - оживленная таверна. Начни мы творить ритуалы и королевская стража возьмет нас за жабры.
– Какое им дело до волшбы?
– в памяти что-то крутится, но ухватить не выходит.
– Здесь я поясню.
– Голос дора Йоргена резанул по ушам. Сиплый, грубый, он рассказывал слушателям о том, как грубо были повреждены связки. Повреждены и быстро залечены, как у меня.
– Особый королевский перечень заклинаний определяет чем мы можем пользоваться, а чем нет. Один из пунктов, запрет на серьезную волшбу в местах скопления людей. Канцелярские крысы полагают это опасным.
– Другое дело, что правосудию слабо прихватить нас за жабры,- перебил Лозняка Квинт. Дор Йорген согласно кивнул и вытащил из рукава темный флакон. В такие пузырьки целитель Альбод разливает масло мальвикии.
– Тайник настроен на вас миледи.
– Атолгар кивнул, и неохотно добавил,- ваша кровь, будучи отделена от вас, могла и не сработать.
Мужчины принялись жарко обсуждать предстоящую вылазку. Я, со своим ценным мнением, влезать не стала. Как показала практика, с кухонным ножом в укромном уголке, некоторыми приемами я владела. Но память тела отделенная от рассудка не лучший советчик.
Дор Ан возжелал испить зелья
– Глупец, глаза на помойку после этого выкинешь? Сколько раз повторять, эту отраву, будь она неладна, нельзя часто использовать. Ты и так за последнее время много ее в себя влил.
– Я стрелок!
Здесь целитель ответил крайне похабно и в рифму. После чего вспомнил про меня и устыдился. Но больше всех мне понравилось отношения к происходящему Квинта и дора Эгги - бойцы быстро сообразили на двоих, и потихонечку доходили до грани алкогольного отравления. Закусывая крепкий самогон сушеными яблоками мужчины отпускали едкие комментарии в сторону своих товарищей. И старательно кормили меня кисловатыми, сухими дольками.
– Квинт,- окликнул бойца маркиз и весьма многозначительно мотнул головой в мою сторону. Мол, что творишь. Милорд Терцис изволил отмахнуться от своего сюзерена:
– Девять из десяти, что уходить придется боем. Значит, вся ваша тактическая заумь яйца выеденного не стоит. Городите забор вокруг навозной лужи. Игрейн переоденем в горожанку, из зажиточных, да с тобой Атти на свидание отправим. Посидите, посмеетесь, заберете посылку, а мы присмотрим. Тебя в Дин-Эйрине каждая собака знает, так что пойдешь в родовых цветах.
– А я буду дамочкой из незатейливых.- Хмыкаю, но хоть и неприятно вживаться в роль беспутной девицы, а зерно истины в словах Квинта есть.
– В точку, ни один городской патруль не потревожит боевого мага окучивающего симпатичную девицу,- похабно ухмыльнувшись Квинт допил остатки браги во фляге, и достал новую. Под ворчание целителя Альбода о неумеренных возлияниях и воздействии алкоголя на рефлексы, Квинт предложил Эгги переместится на улицу.
– И миледи проводим до покоев, а то девочка уже спит.
Я тут же встряхнулась и возразила, что сна у меня нет ни в одном глазу. Но слушать меня никто не стал, чему я втайне была рада. Спать действительно хотелось, день выдался нервный, да и по крепости я побегала так, что даже Сабия устала. До покоев шли быстро - каждый шаг приближал меня к желанной подушке. Скомкано попрощавшись с бойцами я начала стягивать с себя платье еще по пути сквозь гостиную к спальне. Рухнув на постель я блаженно прикрыла глаза и уплыла в сон пока служанка бережно расплетала мою тугую косу.
Посреди ночи я проснулась от душивших меня слез. Во сне меня навестили и отец и мать. Я сидела в уютном и светлом кабинете отца и честно пыталась выслушать его наставления и просьбы. Королева давала бал в своем городском особняке и вернулась я лишь под утро. Мне были прекрасно известны дальнейшие события - я как и всегда усну, а отец достанет дорогой коньяк и будет просматривать газету, которую матушка в дом вносить не позволяет. Ибо в ней одно лишь непотребство, слухи и разврат. Так, пока леди Адалберт полагала, что отец проводит с дочерью воспитательные беседы, мы каждый занимались чем хотели - он смаковал подробности личной жизни знатных людей, а я отсыпалась после бала.