Игрок на все времена: Майкл Джордан и мир, который он сотворил
Шрифт:
В клубе наметился раскол, приведший со временем к печальным последствиям. Майкл Джордан начал без конца цепляться к Джерри Краузе и вел себя по отношению к нему крайне пренебрежительно. Даже те, кто в этом конфликте держал сторону Джордана, а также откровенные противники Краузе считали, что Майкл ведет себя некрасиво и бестактно. Джордан действительно был неоправданно и беспричинно жесток. В корнях конфликта разобраться было трудно. Одной из причин стало то, что после травмы ноги Краузе надолго отлучил Джордана от игр, но почему же Майкл не затаил обиду за это и на Джерри Рейнсдорфа? Тот же действовал заодно с Краузе.
Дело было еще и в том, что Краузе всегда стремился себя прославить, чтобы нее вокруг восхищались его заслугами. Иногда кое-что ему действительно удавалось, иногда – нет. Такое его поведение шло вразрез с атмосферой скромности, к которой Майкл привык в «Каролине», не говоря уже о том, что Дин Смит в человеческом плане был полной противоположностью
Поскольку служебное восхождение Краузе было столь трудным и долгим а в мире профессионального спорта он долго ходил в положении «чужака», то теперь, на радостях, он превратился в обыкновенного хвастуна. Рассказывая о своих подвигах, он всячески выпячивал свои заслуги. Например, хвастался, что именно он отыскал в Уинстоне-Салеме будущую звезду Эрла Монро. На самом деле он преувеличивал. Хотя университет в Уинстоне-Салеме считался довольно захудалым учебным заведением, причем для черных, об этом талантливом юноше давно уже многие знали. «Балтимор Буллетс» прямо-таки в него вцепились. Причем свой выбор на нем остановили старший тренер клуба Джин Шу и его помощник Боб Ферри. «Джерри никакого отношения к кандидатуре Монро не имел, – говорил потом Джин Шу. – Да, Джерри был нашим селекционером и пахал, надо сказать, вовсю. Наверное, даже больше кого-либо. Но с Эрлом Монро случай особый. Я и сам не раз видел его в игре и быстро понял что к чему. Единственным сомнением по его поводу было то, что некоторые ребята из НБА считали – он любит попижонить, поиграть на публику. Но мне как раз его артистизм понравился. А Джерри, повторяю, никаких решений тогда не принимал». Спустя несколько лет Кевин Лафери, занимавший в «Буллз» пост тренера как раз в тот момент, когда к руководству клубом пришел дуэт Рейнсдорф – Краузе, узнав о смене начальства, подумал, что ему, наверное, придется уйти. «Я играл за «Балтимор» вместе с Эрлом Монро четыре года, и Краузе тогда там работал. Он был самонадеянным сусликом, и все истории, которые он рассказывает сейчас, как он откопал Монро – полная чушь. Не думаю, что он захочет видеть в моем лице свидетеля его фантазий».
Слушая рассказы Краузе о его первых встречах с Монро, Майкл Джордан обычно прерывал менеджера и вопил на весь автобус: «Да, Джерри, если бы не ты, играл бы Монро до сих пор в какой-нибудь дыре!» Джордан также уверял друзей, что со временем, когда людская память сотрется, Краузе будет всем рассказывать, что и его разыскал в глуши Северной Каролины именно он. Краузе переносил насмешки Майкла спокойно, по крайней мере, не подавал виду, что обижается. Вообще же пропасть, лежавшая между ними, коренилась в их дворовом детстве. Майкл среди мальчишек был всегда герой, а коротышка Джерри – изгой.
Краузе старался вертеться среди игроков, пытаясь стать «своим», что вызывало все больше насмешек со стороны Джордана. Текс Уинтер, один из немногих в «Буллз», которому удавалось ладить и с тем и с другим (он придерживался нейтралитета), считал все же, что Майкл вел себя излишне агрессивно. С другой стороны, и Краузе не стоило бы набиваться к Джордану в приятели. Дуг Коллинз, прекрасно видевший, что происходит, решил как-то уладить назревавший конфликт. Он предупредил Краузе, что лучше подальше держаться от Джордана. Не надо добиваться его дружбы – достаточно завоевать его уважение.
Глава 16. Чикаго; Сиэтл, 1997 г.
В начале сезона 1997/98 г. взаимные трения в «Буллз» -в особенности между Майклом Джорданом и его союзником Скотти Пиппеном, с одной стороны, и Джерри Краузе – с другой – окончательно обострились. Это были уже не легкие розыгрыши и подначки, а откровенные стычки, выглядевшие весьма неприятно. По мнению некоторых, Майкл в основном защищал Пиппена, чье положение в команде было не лучшим, а в словесных перепалках Скотти был не силен. Бедняга Фил Джексон почувствовал, что попал между двух огней. Хуже всего приходилось тем, кто основную часть времени проводил на скамейке запасных. О дорогостоящих контрактах им мечтать не приходилось, а наблюдать за стычками суперзвезды их команды и их босса большого удовольствия им не доставляло. Главное, что в этой войне не могло быть победителей. Конечно, Краузе не стоило так часто вертеться среди игроков, находясь постоянно с ними – в раздевалке, в автобусе, в самолете. Большинство генеральных менеджеров клубов стараются столь частых контактов избегать. Фил Джексон всеми силами пытался утихомирить Джордана, одновременно предупреждая Краузе, чтобы тот держался подальше от игроков, поскольку его присутствие их раздражает. Но Джерри не понимал, где черта, за которую лучше не переходить. В начале сезона он путешествовал вместе с командой на протяжении 5 или 6 недель, объясняя свое решение тем, что, находясь в гуще игроков, лучше поймет их состояние и нужды. Для игроков же он был чужаком, вступившим на их территорию. У игроков особая психология: будь то раздевалка, автобус или самолет – это их дом со своими традициями и правилами. Правилами, установленными ими самими, а
В том сезоне из-за неприятной ситуации, сложившейся с контрактом Пиппена, отношения игроков с Краузе обострились до предела. Несмотря на травму ноги, Пиппен продолжал путешествовать вместе с командой. Больше покоя не давала ему не низкая сумма его гонораров, а застарелое чувство обиды. Скотти хорошо помнил, что «Буллз» уже два раза хотели его продать и что Краузе в этих случаях вел с ним себя неискренне. Кроме того, ему казалось, что руководство клуба недооценивает его вклад в победы «Буллз» в пяти чемпионатах – все лавры доставались Джордану. Когда в начале того сезона команда прилетела в Лос-Анджелес из Финикса, выяснилось, что там, в Фениксе, местный клуб сообщил агенту Пиппена, что больше всего на свете он хотел бы приобрести именно Скотти. Такой контраст между энтузиазмом «Финикса» и полным равнодушием со стороны «Буллз» добавил, конечно, масла в огонь.
После матча с «Клипперс» в Лос-Анджелесе Билл Уолтон, комментировавший эту встречу для калифорнийских зрителей, выйдя из раздевалки «Буллз», сокрушенно качал головой – так его поразило угнетенное состояние Пиппена. Редко можно встретить великого игрока высококлассной команды, который находился бы на ножах с менеджерами и так громогласно заявлял о своем желании перейти в другой клуб. Тем же вечером Пиппен изловил Кента Макдилла, чикагского репортера, и заявил ему, что никогда больше за «Чикаго» выступать не будет. Засомневавшись в решимости Скотти, Макдилл поначалу решил не предавать его слова огласке. Но на другой день под нажимом Пиппена написал все же об этом. После этого в клубе вообще начало твориться черт знает что.
После победы над «Клипперс» чикагцы отправились в Сакраменто. В самолете произошла безобразная сцена с участием Джордана, Пиппена и Краузе. Примерно то же самое повторилось на другой день в Сакраменто, в раздевалке команды. Как обычно, началось все с разглагольствований Краузе о его подвигах на ниве поиска новых талантов. Победив «Сакраменто Кингз», «Буллз» полетели в Сиэтл. В самолете Пиппен мрачно пил пиво. В аэропорту Сиэтла команду ожидали два автобуса: один – для игроков, другой – для тренеров, администраторов и т.д. Краузе сел в автобус к игрокам, чем, по мнению тренеров, совершил ошибку. В автобусе обстановка была еще более нервная и взрывоопасная, чем в самолете. На борту лайнера тренеры и менеджеры не смешиваются с игроками. Там каждый держится сам по себе. Кто-то читает, кто-то спит, кто-то, надев наушники, слушает музыку. Разве что Джордан, Пиппен и Рон Харпер держались вместе – часами резались в карты. В самолете можно как-то уединиться, уйти в себя – в переполненном автобусе, наоборот, всегда возникают общие разговоры. Все, перебивая друг друга, разбирают особенности игры соперников или обсуждают достоинства местных красоток. Немудрено, что в такой эмоционально насыщенной атмосфере нередко вспыхивают перепалки. Фил Джексон не раз предупреждал Рейнсдорфа, что не стоит Краузе садиться в автобус для игроков: он действует им на нервы. Рейнсдорф в ответ предлагал тренеру попробовать свои силы в роли миротворца. Джексон в свою очередь пытался как-то урезонить Джордана. Майкл соглашался с тем, что его поведение не идеально, но бывают такие моменты, когда он просто не может сдержаться. Короче говоря, просвета в ситуации не наблюдалось.
Еще подлетая к Сиэтлу, Джексон пытался уговорить Краузе не ехать в одном автобусе с игроками. В конце концов, ему могут предоставить лимузин. Но Джерри заупрямился, и в автобусе возникла свара. Началось все с язвительного замечания Джордана, засомневавшегося в рыболовных достижениях Краузе. Майклу подыграл Пиппен.
Майкл был весьма искусен в словесных баталиях, никто другой в лиге не умел так больно уколоть оппонента. При этом он знал меру, понимал, в частности, что с Краузе слишком далеко заходить не надо – разумней вовремя попридержать язык. Будучи человеком вспыльчивым, Майкл тем не менее умел себя контролировать. У него был ясный и твердый ум, холодный рассудок и даже актерские данные. Поэтому иногда он мог изобразить дикую ярость, хотя окружающие даже не догадывались, что это всего лишь игра.
Пиппен был человеком другого склада. Его эмоции легко выплескивались наружу, и он не умел владеть собой, тем более когда был навеселе. Так и случилось в этом злополучном автобусе, везшем игроков из аэропорта Сиэтла в отель. Джордан вполне добродушно подначивал Краузе, но тут вмешался Пиппен и обрушился на менеджера: «Когда ты перестанешь болтать, будто я своей карьерой обязан тебе?» Затем Скотти во всеуслышание потребовал: либо клуб подписывает с ним новый контракт, либо пусть продает его. Пиппен, разгоряченный алкоголем, все больше распалялся. Наконец Джексон из-за спин игроков показал ему пивную бутылку, давая понять, что он уже много выпил и пора остановиться (один из игроков, Джо Кляйн, по наивности решил, что тренер как бы поднимает тост за Пиппена, приветствуя его поведение). «Не волнуйся, – успокоил Краузе Джексона, – мне его вопли до фонаря». Плохо все это кончится, подумал Джексон.