Игрок
Шрифт:
– Ты позволила мне спрятаться за жесткой оболочкой, а сама опустила стены и сдалась. Я помню нашу первую ночь. Тогда луна освещала нашу постель. Черт, Пенелопа, это был самый счастливый момент в моей жизни. Я получил больше удовлетворения, чем от любой победы в покере. Я, наконец-то, стал частью тебя, и я это заслужил. Именно это питало меня с тех пор. Возможно, я сбился с пути, возможно, я потерял голову, когда снова оказался рядом со своим прошлым, но это действительно мое прошлое. Ты – мое будущее.
Я отпускаю ее руки и обнимаю ее лицо, нежно поглаживая большими пальцами ее нежную кожу щёк. Пенелопа приоткрывает
– Все в тебе, начиная с твоей решимости, твоей мягкой души, твоего пылкого духа и твоего дерзкого рта, заводит меня. Ты часть меня, Пенелопа. Ты у меня внутри. Я настолько принадлежу тебе, что сделаю все, лишь бы ты была частью моей жизни. Даже выйду из игры, чтобы взглянуть на твое выступление. – Я пытаюсь успокоить свой желудок, после чего тихо продолжаю. – Я люблю тебя, Пенелопа. Чертовски сильно тебя люблю. Пожалуйста, скажи, что прощаешь меня. Пожалуйста, позволь мне стать тем, кто тебе нужен. Позволь мне быть мужчиной, который будет тебя любить и которому ты будешь принадлежать.
Ее глаза наполняются слезами, а руки сжимают мои. Сквозь пиджак я ощущаю ее обжигающее прикосновение. Черт, мне необходимо, чтобы она простила меня. Мне это нужно больше кислорода.
Я жду, затаив дыхание. Пенелопа пристально смотрит в мои глаза, и когда я уже думаю, что она отстранится, она приоткрывает губы и улыбается.
– В твоих темнющих глазах невозможно что-то прочитать, – шепчет она. Мне едва ее слышно из-за доносящихся до нас отголосков музыки. – Я никогда не могла понять, говоришь ли ты правду, когда дело касалось меня, но здесь, прямо сейчас, они горят. Эта искра никуда не делась.
Встав на цыпочки, она легонько целует меня в губы.
– Это потому, что я готов стать мужчиной, который тебе нужен. Тем, кто будет любить тебя безоговорочно и искать компромисс ради твоего счастья, как делали твои родители.
Я вспомнил то, что она сказала мне, когда ушла. Я действительно говорю правду – я готов сделать все, лишь бы она была счастлива.
– Боже, как же я тебя люблю, – выпаливает она, прежде чем мы теряемся друг в друге.
Наши языки переплетаются, а руки начинают блуждать, пока похоть опаляет наши тела. Я прижимаю девушку к стене и приподнимаю, чтобы она могла обвить ногами мою талию. Я упираюсь руками по обе стороны от головы Пенелопы и безжалостно играю с ее языком, впитывая каждый кусочек ее тела.
Я чертовски возбудился, мне тяжело дышать и просто необходимо оказаться внутри нее, дабы полностью убедиться, что она – моя. Чтобы убедиться, что это не какое-то мимолетное чувство. Что всё реально, что несбыточная мечта – сбылась.
– Я хочу тебя, – хрипло шепчу в ее губы. – Как избавиться от этого костюма?
– Не здесь, – тихо отвечает она.
– Нет, черт возьми, здесь. Так что либо объясни, как снимается этот костюм, либо через две секунды я его разорву.
– Гевин…
– Я чертовски нетерпеливый человек, Пенелопа, ты должна это знать. Я только что признался, что люблю тебя и я охренительно тебя хочу, так что сними гребаный костюм... Сейчас же.
Я начинаю выходить из себя.
– Молния сзади, – выпаливает она разом.
Быстро опустив Пенелопу, я разворачиваю ее, нахожу молнию и быстро ее
– Помоги мне раздеться, – требую я в ее ухо. – И достань презерватив из моего бумажника. У тебя три секунды.
Она быстро расстегивает мои брюки, достает из бумажника презерватив и натягивает латекс на мою ноющую длину. У нее даже осталось время выдохнуть. Я снова поднимаю Пенелопу в то же положение, что и несколько секунд назад, вот только теперь не упираюсь в стену руками, а хватаю девушку за ноги и одним толчком вхожу в нее.
Каждое нервное окончание в моем теле загорается, когда я снова и снова вонзаюсь в нее, не давая ей времени привыкнуть. Судя по стонам из ее прекрасного ротика, ей, похоже, оно было и не нужно.
Она наклоняется вперед и опускает поцелуи по линии от моей шеи до уха, после чего прикусывает мочку с каждым толчком моих бедер. Она похныкивает сквозь зубы, превращая мои уверенные движения в полное безумие. Я не останавливаюсь до тех пор, пока стенки ее лона не начинают сжимать мой член.
– О Боже! – стонет она. – Я сейчас, Гевин!
Ну и вот тут мои шары сжимаются, ноги немеют, а напряжение достигает своего пика, и я кончаю внутри нее.
– Бл*ть... Пенелопа, – протягиваю я, будучи благодарным за громкую музыку вокруг нас.
Несколько мгновений мы просто находимся в объятиях друг друга, наслаждаясь нашей связью. Я придвигаюсь, чтобы взглянуть в остекленевшие от похоти глаза Пенелопы... и вижу там любовь.
– Черт, я люблю тебя.
Она хихикает, таращась на меня.
– Что в этом смешного? – спрашиваю я, будучи слишком чувствительным после своего признания.
– У тебя между глаз моя стразинка. Я оттрахала тебя до блеска в глазах!
Не переживая, что к моему лицу что-то прилипло, я целую ее в кончик носа.
– Если это сделает тебя счастливой, я позволю тебе трахать меня каждый день до конца моей жизни.
– Возможно, мне придется принять твое предложение, – подмигивает она.
Будь я проклят, если когда-нибудь откажу этой женщине. Она владеет мной всеми возможными способами. Кто ж знал, что самая моя большая битва будет включать нахальную официантку, которая станет любовью всей моей гребаной жизни?
Эпилог.
Спустя две недели
Нелл
У меня нет сил, когда я иду от лифта к вилле Гевина. Вообще-то, теперь это наша вилла, потому как я переехала сюда сразу после нашего примирения. На следующее утро после моего первого выступления Пейдж усадила меня на диван и заставила смотреть игру Гевина с Харли Сент-Джеймсом. Не так я представляла веселье, но наблюдая за любимым мужчиной, который способен читать людей и который вышел из игры с выигрышной комбинацией из тройки тузов, чтобы успеть ко мне на выступление, я влюбилась в него еще сильнее. С тех пор жизнь стала чистым блаженством. Не поймите меня неправильно, нельзя сказать, что на дороге не было ухабов. В смысле, я – это я, а он – это Гевин, так что никаких гарантий на то, что все проходит без ссор, но примирения того стоят.