Игрок
Шрифт:
Из всей ее тирады он ответил только на последний вопрос, спокойно сказав:
— Не сейчас. Его Высочество предложил мне пожить во Франции.
— Пока все не кончится выдворением, как обычно.
— Возможно, и так. Тем не менее, — он говорил с едва заметным сарказмом, — пока мы можем воспользоваться случаем, чтобы улучшить наши отношения с графом Стэром.
Им не пришлось долго ожидать этого. Его сиятельство появился снова на другой день. Худой, невысокий, ровесник мистера Лоу, с красивым, хитроватым лицом и уверенными, довольно высокомерными манерами, которые редко приносили ему друзей. Сейчас, однако, он вел себя скромно.
— Ваше очарование делает меня назойливым, — проговорил он.
Мистер Лоу, видя тревожный взгляд жены, был вежлив:
— Ваше сиятельство делает нам честь своим посещением.
— Вы преувеличиваете, дорогой барон.
Подозревая иронию под улыбкой графа, мистер Лоу решил тут же дать отпор:
— Я называюсь бароном только во Франции. Так Его Высочество соблаговолил перевести мой шотландский титул, которому во Франции нет точного эквивалента.
— Этот перевод делает честь уму Его Высочества. Я рад узнать, сэр, что он удостоил вас своей дружбы.
— Не преувеличивайте.
— Это было бы самоуничижением, отвергать столь очевидный факт. Как представитель короля Георга I [19] , я рад за вас.
— У вас талант радоваться по таким пустячным поводам.
— Пустячным? Вы не знаете, что говорите. Погодите, я объясню вам.
Появился Лагийон, сопровождаемый двумя лакеями в бордовых ливреях с серебряной отделкой, которые сервировали стол для шоколада. Миссис Лоу сказала, что сейчас время перекусить, и не соблаговолит ли их гость оказать им честь и выпить с ними чашечку шоколада.
— Мадам, вы заставляете меня краснеть, — запротестовал граф, — мне стыдно, что я пришел не вовремя.
Она улыбнулась:
— Вы пришли вовремя. Мы очень рады вам.
Отпивая шоколад за столом с изогнутыми ножками, над которым теперь хозяйничала миссис Лоу, гость, наконец, объяснил причину своего визита.
— Я здесь, чтобы просить вас об одной услуге, мистер Лоу. К счастью, я сейчас занимаю такое положение, что мог бы оказать ответные услуги.
Мистер Лоу никак не ответил на это, но его спокойный взгляд, когда он поднял глаза от своей чашки, приглашал милорда продолжать.
— Я имел несчастье навлечь на себя неудовольствие регента, который, к нашему большому сожалению, продолжает укрывать во Франции претендента на английский престол. Этот несчастный инцидент случился несколько месяцев назад во время последнего восстания якобитов [20] в Шотландии… — он остановился. — Мы одни здесь, и я надеюсь, что этот разговор останется между нами.
Он продолжал:
— Как я уже сказал, регент не доверяет нам. Он обещал мне, что если Джеймс Стюарт попытается пересечь Францию, чтобы встать во главе мятежников, то он будет задержан. Но Его Высочество, как говорят французы, решил усидеть на двух стульях. С одной стороны, он не желал провоцировать короля Георга, а с другой, не хотел создавать помехи претенденту, так как успешное восстание могло возвести на престол его. Таким образом, мы не имеем оснований полагаться на слово Его Высочества, а продолжаем наблюдать за событиями. Возможно, вам известно остальное.
— Я слышал о попытке полковника Дугласа перехватить и убить претендента, когда тот собирался в Британию.
—
— Вашему сиятельству виднее, поскольку говорят, что полковник Дуглас действовал по вашим приказаниям. Но если бы вы схватили претендента, то что еще вы стали бы с ним делать?
Граф печально улыбнулся:
— Это домыслы, будто Дуглас действовал по моим приказам.
— Ужасно, — тихо сказала Катрин, — такая клевета!
— Благодарю вас, мадам. Именно такое понимание я и надеялся найти у вас. Тем не менее полковник Дуглас, который хорошо известен в Париже и был принят при дворе, теперь выслан из Франции, и часть этого позора, мне неприятно говорить об этом, имеет для меня неприятные последствия.
И вновь миссис Лоу высказала ему свое сочувствие:
— Какой стыд!
— Вы тронули мое сердце, мадам, — благодарность сверкнула в его сощурившихся глазах. — Раньше я был в милости у Его Высочества, но теперь он доверился сплетникам и отказывается принимать меня с глазу на глаз, а также не удостаивает своим вниманием при посторонних, — он гордо выпрямился. — Впрочем, для меня лично это не имеет никакого значения. Но дело в том, что у меня есть обязанности, дипломатические обязанности, а я лишен возможности их выполнять. Вот причина, почему я прошу вашей помощи.
— Моей помощи?
Мистер Лоу выглядел непонимающим. Но Катрин тут же ответила за него:
— Конечно, конечно, он будет гордиться, если сумеет помочь вам.
Граф поставил чашку, вытер салфеткой губы и объяснил, что, так как сейчас доверие регента к мистеру Лоу очень сильно, то, если мистер Лоу попытается употребить это доверие в интересах Британии, его сиятельство, в свою очередь, постарается сделать для мистера Лоу что-нибудь не менее ценное.
— Я не очень сообразителен, — сказал мистер Лоу. — Никак не могу понять, что я мог бы сделать для вас, даже если предположить, что мое влияние на регента так сильно, как вы думаете?
— Вы хотите, чтобы я проинструктировал вас?
— Я уверена, что именно это ему и необходимо, — уверила его миссис Лоу, заслужив самую теплую улыбку его сиятельства.
— Грубо говоря, нужно убедить его в том, что один узурпатор должен поддерживать другого.
— Грубо говоря, я вас понял наполовину. Один узурпатор — это король Георг, хотя ваше сиятельство и пугает меня таким выражением. Но кто же другой? Я не вижу его.
— Другой — это потенциальный узурпатор, и он может стать реальным, если скончается юный Людовик XV. Филипп Испанский, сын великого дофина [21] , может оказаться сильнее, чем Филипп Орлеанский, в борьбе за престол Франции. У него есть здесь партия, которую пестует герцогиня Менская. Эта внучка великого Конде [22] не делает тайны из своих планов.
Он рассказал, что гостил недавно в чудесном поместье герцога Мена в Со и, делая вид, что поглощен пикниками, литературными конкурсами, венецианскими вечерами, маскарадами и пьесами, которые ставила герцогиня, он тем не менее все видел, слышал и делал выводы.
Люди в Со, лицемерные во многих вещах, были удивительно смелы в отношении двора. Герцогиня без колебаний заявляла, что горит желанием отомстить за лишение ее мужа прав регента, более того, она говорила, что вынашивает планы лишить потомков Людовика XIV прав принцев крови, которое тот передал им.