Игроки с Титана (сборник)
Шрифт:
Факты, отметил про себя Ян, вряд ли могут что–либо значить, когда сам можешь своими собственными глазами видеть, какая она юная. А видим мы это каждый день.
Люк, вы лжете, подумал он. И мы знаем это: мы все прекрасно понимаем.
Мой друг Эл видел ее. Эл не стал бы молчать, если бы она в самом деле была такая старая. Вы ненавидите ее — вот что вами движет. Потрясенный, он повернулся спиной к Люку, не желая теперь больше ничего иметь общего с этим человеком. Семьдесят три года в Белом Доме — значит сейчас Николь почти девяносто. Он содрогнулся
— Удачи вам, ребята, — сказал Люк, продолжая пережевывать свою зубочистку.
***
До чего же плохо, отметил про себя Эл Миллер, что правительство расправилось с психоаналитиками. Он бросил взор через весь свой крохотный офис на своего дружка, Яна Дункана. Потому что он совсем расклеился, сообразил Эл. Но все–таки одному из психоаналитиков разрешили работать. Он слышал об этом по телевидению. Доктору Сапербу, так, как будто, его звали.
— Ян, — сказал он. — Ты нуждаешься в помощи. Без этого ничего у тебя не получится, когда ты захочешь играть на кувшине для Николь, не такое у тебя сейчас общее состояние.
— Я буду в полном порядке, — коротко сказал Ян.
— Ты бывал когда–нибудь у психиатра? — спросил Эл.
— Пару раз. Правда давным–давно.
— Ты как считаешь — это лучше, чем химиотерапия?
— Хуже химиотерапии ничего нет.
Если он единственный психоаналитик, продолжающий практиковать по всей территории СШЕА, подумалось Элу, то работы у него, несомненно, по горло.
Скорее всего, ему просто не под силу принимать каких–либо пациентов.
Тем не менее, чем черт не шутит — он отыскал телефонный номер психоаналитика, поднял трубку и набрал этот номер.
— Кому это ты звонишь? — подозрительно спросил Ян.
— Доктору Сапербу. Последнему…
— Я понял. И кого это ты имеешь в виду? Меня? Себя?
— Обоих, может быть, — ответил Эл.
— Но, главным образом, меня.
Эл ничего не ответил. На экране сформировалось изображение девушки у нее была прелестная, крупная, высоко поднятая грудь — и раздался ее голос:
— Кабинет доктора Саперба.
— Доктор еще принимает новых пациентов? — спросил Эл, пристально вглядываясь в изображение девушки.
— Да, — бодрым, твердым голосом ответила девушка.
— Потрясающе, — произнес Эл, удивленным и вместе с тем очень довольным тоном. — Я и мой партнер хотели бы посетить его в любое удобное для него время. И чем быстрее, тем лучше.
Он назвал сове имя и Яна.
— Вас устроит пятница, в полдесятого утра? — спросила девушка.
— Договорились, — согласился Эл. — Премного благодарны, мисс. Мэм.
Он энергично бросил трубку.
— Мы добились этого! — воскликнул он, повернувшись к Яну. — Теперь мы можем развеять свои опасения с помощью высококвалифицированного профессионала. Ты знаешь, расскажи ему в се о материнском имидже, который тебя одолевает — кстати, ты обратил внимание на эту девушку? Из–за того…
— Иди лучше
— Если ты не пойдешь, — спокойно произнес Эл, — я не стану играть на кувшине в Белом Доме. Так что для тебя же лучше пойти.
Ян бросил вопросительный взгляд в сторону приятеля.
— Я совершенно серьезно говорю это, — сказал Эл.
Наступило продолжительное, неприятное для них обоих молчание.
— Ладно, я пойду, — произнес Ян, — если Николь Тибо в самом деле девяносто лет, то никакая психотерапия не поможет мне.
— Неужели она в такой степени завладела всеми твоими чувствами и помыслами? Женщина, которую ты даже никогда не и видел? Ведь это же явная шизофрения. А ведь фактически твоим воображением завладела… — Эл сделал неопределенный жест. — …иллюзия. Нечто искусственное, нереальное.
— А что есть нереальное и что реальное? Для меня она более реальна, чем что–либо иное; даже, чем ты. Даже, чем я сам, моя собственная жизнь.
— Подумать только! — воскликнул Эл. Он был поражен признанием друга.
— Ну, так по крайней мере у тебя есть нечто такое, ради чего стоит жить.
— Верно, — произнес Ян и утвердительно кивнул.
— Посмотрим, что скажет в пятницу Саперб, — промолвил Эл. — Мы спросим у него, насколько шизофренично — если вообще таковым оно является — это твое такое отношение. — Он пожал плечами. — Может быть, я и не прав, но может быть, мое суждение вполне правомерно.
Не исключено, отметил он про себя, что это Люк и я — вот кто не совсем в своем уме. Для него Люк был куда более реальным, куда более влиятельным жизненным фактором, чем Николь Тибо. Но ведь я видел Николь во плоти, — нет, подумал Эл. В этом–то и заключается вся разница, хотя он и не вполне в это уверен.
Он поднял свой кувшин и снова приступил к репетиции. Чуть погодя то же сделал и Ян Дункан. Вместе они выдували классические мелодии уже куда с большим энтузиазмом.
Глава 10
Армейский майор, тощенький, маленький и прямой, как палка, произнес:
— Фрау Тибо, вот это и есть рейхсмаршал герр Герман Геринг.
Вперед вышел могучего телосложения мужчина в — что казалось невероятным — похожем на римскую тогу белом одеянии, держа на кожаном поводке львенка, и произнес по–немецки:
— Рад вас видеть, миссис Тибо.
— Рейхсмаршал, — сказала Тибо, — вы четко себе представляете, где вы находитесь в настоящий момент?
— Да, — утвердительно кивнул Геринг; затем суровым тоном обратился к львенку. — Зай рухиг, Марси!
Он зашикал на животное, успокаивая его.
Все это наблюдал Бертольд Гольц. Он забежал несколько вперед во времени при помощи своей собственной аппаратуры фон Лессинджера; он совсем потерял всякое терпение, не в состоянии дождаться, когда же наконец Николь устроит перемещение Геринга в современную эпоху. И вот наконец он здесь, вернее, здесь он будет через семь часов.