Игровая площадка для грешников
Шрифт:
Чем дольше звучала музыка, тем больше я чувствовала, что мне действительно нравится находиться в их компании. Мы пробирались на эти мероприятия, когда были подростками, и устраивали подобные вечеринки при любой возможности, и привычность просто веселиться с моими мальчиками взывала ко мне, как теплое одеяло и вкус дома. Это было горько-сладко, и я знала, что буду страдать из-за этого, как только спущусь с этого кайфа, но в тот момент я ничего не могла с собой поделать, мне просто хотелось это почувствовать. Притворяться, что ничего такого, что могло бы сломить нас, никогда не случалось; мы по-прежнему были просто самими
Чья-то рука нашла мою в перерыве между песнями, и я засмеялась, когда меня вытащили из-под давления тел, быстро потеряв из виду других парней, поскольку толпа сомкнулась на том месте, которое мы занимали, и море белой пены сделало невозможным узнать кого-либо среди нее.
Когда мы оказались в дальнем конце вечеринки, я обнаружила, что Джей-Джей ухмыляется мне, заговорщически оглядываясь по сторонам, и потянул меня за собой к стене шатра, который служил баром.
— Что ты задумал, Джонни Джеймс? — Спросила я, мой пульс учащенно забился от этой совершенно новой части наших игр, когда он прижал меня спиной к толстому брезенту.
— Я сказал Фоксу, что мы собираемся выпить, — сказал он, его глаза горели жаром, от которого у меня сжались пальцы на ногах, а плохие идеи проносились в голове и теле одновременно. — У нас есть целых пять минут свободы, прежде чем нам нужно будет возвращаться. Давай используем их по максимуму.
— Я все еще злюсь на тебя за то, что ты мне солгал, — предупредила я, но на самом деле не чувствовала правдивость этих слов прямо сейчас: кайф от алкоголя, солнечный жар и ритмы музыки унесли меня прочь от моего гнева, и я не хотела возвращаться к нему снова сейчас.
— Тогда позволь мне загладить свою вину, — настаивал он, вторгаясь в мое личное пространство и забирая поцелуй еще до того, как я решила, буду ли я предлагать ему его.
Но в тот момент, когда его губы нашли мои, я пропала. Огонь горел под моей кожей, и я застонала ему в рот, просунув руки под его футболку, чтобы почувствовать, как пена скользит по его мышцам.
Мое сердце забилось в головокружительном ритме, и когда моя ладонь скользнула вверх по его груди, я почувствовала, как его собственное сердце вторит моему удар за ударом. Это было безумно, глупо и волнующе, и мне было так чертовски хорошо, что я никогда не хотела, чтобы это прекращалось.
Джей-Джей голодно зарычал, прикусив зубами мою нижнюю губу, и я ахнула, когда он расстегнул мои шорты, а его рука скользнула внутрь них, и между моими бедрами разгорелся жар.
— Джей-Джей, — выдохнула я, понимая, что должна отказать, хотя прозвучало это как мольба.
— Пять минут, красотка, — прорычал он. — Позволь мне показать тебе, почему я так дорого беру за свое время.
Была сотня протестов, которые я должна была высказать в ответ на это безумие, но когда пальцы Джей-Джея проникли внутрь меня, а его рот снова накрыл мой, я обнаружила, что забыла обо всех них и вместо этого могла только отдаться власти, которую он имел надо мной.
Я получил приличный кайф после хрен знает скольких бутылок пива, но сигарета в моих губах была и вполовину
И все же…
Пиво навело меня на мысли, которые мне не следовало развивать. Но после того, как мы вместе выиграли гонку, и она улыбнулась мне, как в детстве, у моего тупоголового члена появились идеи. Грязные идеи. Такие, которые могли завести меня на по-настоящему темный путь. Потому что я знал, что если позволю себе хоть раз попробовать Роуг Истон, то не смогу насытиться. Я буду возвращаться, чтобы пить яд из ее источника, пока не помогу исполнить пророчество о том, что ее возвращение уничтожит всех нас. Пророчество, которое я, по правде говоря, выдумал. Но я уже видел, как вели себя Фокс и Джей-Джей теперь, когда она вернулась. Они были подкаблучниками, и Джей-Джею нужно было либо избавиться от этого мечтательного блеска в глазах, когда он был рядом с ней, либо Фокс поймет, что его чувства так же сильны, как и его собственные, и они столкнутся. А Джей-Джей и Фокс никогда не конфликтовали. От меня этого ожидали, но Джей был миротворцем. Если он вступит в противостояние с Фоксом из-за нее, это будет апокалипсис.
Но я не говорил об этом ни одному из них, отчасти потому, что они игнорировали мое гребаное мнение по этому вопросу, а отчасти потому, что, пока они были заняты тем, что пялились на нее, я тоже украдкой мог на нее смотреть. И сегодня я мог поклясться, что она смотрела на меня с желанием в глазах. Алкоголь в моей крови, несомненно, думал именно так. Но что в этом плохого? Я пообещал себе поцелуй ее губ, если переживу ночь, когда уничтожал склад наркотиков Маверика. Технически я был обязан это сделать. Не нужно было забивать голову какими-то чувствами, я просто хотел удовлетворить тягу, возникшую у меня еще в подростковом возрасте. Вот и все. И плевать, что подумают об этом Фокс или Джей-Джей.
Я бросил свою бутылку пива в руки официантки, а затем проложил путь сквозь пену к шатру. Возможно, Роуг и Джей-Джей направились туда, чтобы взять еще выпивки, но, когда я подошел ко входу, музыка стихла, и мой слух уловил хриплый стон. Мое сердце дрогнуло от узнавания, и я совершенно замер, когда Роуг снова застонал.
Глубокое и первобытное желание разорвать на части того, кто прикасался к ней, наполнило меня, и я обошел шатер сбоку, делая длинную затяжку сигаретой, и готовясь пролить кровь.
Темнота заструилась в моих венах, когда я дошел до конца и шагнул в тенистую зону за шатром, выходящую на группу пальм.
Дым заклубился вокруг меня, когда я перестал дышать, видя, как Роуг прижимается спиной к шатру, рука Джей-Джея скользит под поясом ее шорт, пуговица расстегнута, а другая его рука кружит под ее топом бикини. Ее голова была запрокинута, глаза закрыты, зубы впились в нижнюю губу. А Джей-Джей наблюдал за ней так, словно мир начинался и заканчивался ее гребаной киской.