Игрушка богов. Дилогия

Лосев Владимир

Рон горько рассмеялся.

– Не расстраивайся так. Я уже хоронил его несколько раз, но проходит время, и он появляется снова неизвестно откуда, и именно тогда, когда нам нужна его помощь. Пока я сам не увижу его тело, я не поверю никому, что он умер.

– Но я его не чувствую, – пролепетала Криса, с надеждой глядя на Рона. Тот улыбнулся.

– И что? Это в первый раз?

– Нет, но, – Криса улыбнулась. – Вы правы, дядя Рон. Я не буду думать о нем, как о мертвом. Сейчас к нам придет Дара, и мы уйдем из этого плохого места. Я не хочу больше здесь находиться. Мне здесь плохо.

Корвин услышал звук взрыва и оглянулся. Над горой, где была пещера, взвился высоко вверх столб черного дыма. Воины и жрецы, окружившие людей Рона, замерли, а потом началось нечто странное.

Клубы черного тумана отнесло ветром, и стало видно, что

воины бросили оружие и опустились на землю там, где стояли. На равнине, на сухой потрескавшейся земле черными пятнами неподвижно лежали тела жрецов.

Корвин грустно усмехнулся и повернулся к волкам.

– Моя сестра уничтожила черный камень, мы исполнили то, ради чего пришли сюда. Теперь я готов сразиться с каждым из вас. – Он скрестил руки на груди, презрительно глядя на своих соплеменников, в нерешительности топтавшихся на месте. Наступило долгое молчание, которое прервал один из волков:

– Хорошо, вожак, веди нас домой. Эти места нас тяготят, и дома у нас много дел.

ЭПИЛОГ

Лягушки летят, лягушки летят! – восторженный детский крик ворвался в тишину древнего храма. Бора тяжело вздохнула и, открыв окошко во внутренний двор, крикнула:

– Дила, иди сюда. Я хочу с тобой поговорить.

По коридору быстро протопали маленькие ножки. Девочка, открыв дверь, затараторила:

– Я не виновата. Они сами мне сказали, что я стану волшебницей, как моя мама, только когда лягушки будут летать. Я не хотела, но они принесли их с собой и стали их подбрасывать вверх. Они же могли разбиться, бабушка! Я не хотела…

Бора тяжело вздохнула.

– Дила, это просто поговорка такая, у нас волков. Когда хотят сказать, что это невозможно, тогда говорят, что это произойдет только тогда, когда лягушки будут летать.

Девочка залезла на стул, поерзала, устраиваясь поудоб-' нее, и продолжила:

– Но они же умеют летать, бабушка, они только не хотят. Они ленивые, но, если их хорошо попросить, они полетят. – Девочка доверчиво улыбнулась и сунула руку под набедренную повязку. – Вот смотри, – Дила разжала маленький чумазый кулачок. Из ее руки вылетела лягушка и полетела стремительно прямо в лицо остолбеневшей Боры. Неожиданно, уже почти коснувшись носа хранительницы храма, лягушка резко изменила направление и вылетела в окно, а сама Дила вдруг поднялась к потолку комнаты и там остановилась.

– Здравствуй, мама, – сказала красивая женщина, одетая в походную одежду волков, заглядывая в полуоткрытую дверь.

– И ты, дочка, тебя я тоже рада видеть.

– Мама, – радостно охнула девочка и весело заболтала ногами, по-прежнему вися в воздухе. Бора горько усмехнулась.

– Мать-волчица, – сказала она, подняв голову к потолку и внимательно разглядывая поцарапанные коленки восторженно улыбающейся девочки, – как я устала от этой магии. Ты же обещала, что они не будут заниматься ею в храме. – Бора обратила свой недовольный взгляд на женщину и продолжила: – Сними ее с потолка, я ее еще не наказала, – она сделала навстречу несколько шагов и обняла вошедшую. – Здравствуй, Дара! Тебя так долго не было…

– Криса! – восторженно взвизгнула девочка, стремглав пронесясь по воздуху прямо в объятия невысокой голубоглазой девушки, появившейся вслед за Дарой в дверном проеме.

– Они меня обижали, я ни в чем не виновата. Преврати их в лягушек.

– И маму тоже? – спросила, улыбаясь, девушка,

– Не-е, маму не надо, она хорошая.

– Бабушку?

Девочка тяжело вздохнула, посмотрела на Бору, потом скорчила жалобную гримасу.

– Ладно, и бабушку не надо.

– Тогда кого? – спросила с мягкой улыбкой Криса.

– Никого не надо, я сама виновата, – девочка снова вздохнула и добавила потухшим голосом. – Превращай меня в лягушку… только красивую, и чтобы она умела летать… и прыгать…

– Она тебя очень утомила? – спросила Дара. Бора кивнула.

– Немного… Здравствуй, Криса. Я рада, что вы наконец-то вернулись домой…

Тина вздохнула и стала ждать, когда он, проснется.

Одинокий волк

ПРОЛОГ

Эта спора появилась ниоткуда. Она была чужда этой земле, и само ее появление было непостижимо, ибо произошло совсем по другим законам, чем те, что были известны этому миру.

Сначала она была настолько мала, что ее можно было увидеть только с помощью самого мощного микроскопа,

то есть она начала свое существование там, где большинство населяющих это пространство существ не видно невооруженным взглядом.

Но и в подобном Пространстве существуют свои хищники и свои жертвы. Спора не являлась жертвой, и скоро вокруг нее воцарилась стерильная пустота, а она немного подросла и стала размером с песчинку, которых было много вокруг. Единственное, что ее отличало от других песчинок, это цвет, она была абсолютно черной, поскольку поглощала свет. Впрочем, спора впитывала не только свет солнца, но и все другие виды энергии. Но особое предпочтение она отдавала энергии живых существ. Рыжий муравей, бежавший по своим делам, к своему несчастью наткнулся на черную песчинку, его антенны возбужденно задвигались, он замер, спора стала чуть больше, а трупик мгновенно высохшего муравья унесло ветром. Следующим незадачливым существом, подкормившим спору, оказался жук-навозник, неосторожно накативший свой комок на черную песчинку. Потом неосторожная муха села рядом, и ее постигла та же участь, что и муравья и жука. А спора продолжала расти. Она уже превратилась в небольшой черный камешек, размером чуть больше сотни песчинок. Но живых существ вокруг было по-прежнему много, и, следовательно, она могла продолжать расти, готовясь к выполнению своего предназначения. Какое-то время ее воздействие на местную жизнь было ничтожно, но скоро спора, а точнее уже черный камешек, стала представлять смертельную угрозу всему живому в радиусе десятка метров. И круг смерти по мере роста камня с каждым днем становился больше… Когда спора стала уже достаточно большим камнем, местность вокруг нее превратилась в пустыню, в которой не росло ничего. Камень продолжал увеличиваться, питался он теперь случайно забредшими в это пустынное место животными, семенами деревьев, принесенными ветром, и энергией звезд. Этого было мало, очень мало, но камень не умел мыслить. Зато он умел ждать. Он знал, что когда-нибудь сюда забредет разумное существо, и тогда… Если бы камень мог, он бы облизнулся от предвкушения. И тогда энергии окажется столько, что он едва будет успевать ее перерабатывать. Это обязательно должно было произойти, как происходило всегда в разных мирах. А пока нужно было только ждать, улавливать мельчайшие крохи энергии и расти. Неспешно шло время, жаркие дни сменялись холодными ночами, лето осенью, зима весной. Животные все реже забредали в это место, потому что здесь не было сочной травы, ничего, кроме земли и сухих, постепенно разрушающихся остовов когда-то живых и зеленых деревьев. Камень уже не рос, ему едва хватало энергии только на то, чтобы существовать. Свет солнца и звезд был не самой лучшей пищей, поскольку на его переработку уходило столько же энергии, сколько поступало. Но он знал, что когда-нибудь это все изменится потому, что так было всегда. Камень не был разумным, поэтому мог ждать бесконечно… И, когда камень уже начал уменьшаться в размерах от недостатка энергии, это, наконец, случилось. К нему подошел человек, какой-то крестьянин, потерявший свою овцу.

– Где же она еще может быть? – устало пробормотал он. – Сюда вряд ли могла забрести, здесь нет травы. Какое-то странное место, вроде и вода рядом, а ничего не растет. Только камень лежит, тоже какой-то странный, я такого никогда не видел.

Крестьянин подошел поближе и попробовал ножом отколупнуть от камня кусочек.

Нож скользнул по гладкой поверхности, не оставив и следа. Человек задумался, потом поднял с земли небольшой валун и с силой стукнул по черному камню.

И снова ничего не произошло. Человек недоверчиво покачал головой и положил руку на камень. Несмотря на то что стояла летняя жара, камень был холоден, как лед. Крестьянин испуганно отдернул руку.

– Показать бы кому,– проговорил он задумчиво.– Может, это какая-то стоящая вещь? Может, даже и деньги за него дадут. Да как его покажешь? Если бы хоть кусочек удалось отколупнуть, да он вон какой твердый!

Словно в ответ на эти слова раздался резкий щелчок, от камня отслоился небольшой кусочек и упал прямо в руку человека. Крестьянин недоуменно уставился на осколок.

– Вот чудеса так чудеса. Может, это волшебный камень и исполняет желания? – Он засунул камешек в нагрудный карман рубашки.– На следующей неделе я поеду в город, покажу кому-нибудь. А вдруг действительно стоящая вещь?