Игрушка для босса. Трилогия
Шрифт:
Разум заволакивает невидимая пелена, а контролировать желание, которое от кончиков пальцев поднимается вверх по кровеносным сосудам и сосредотачивается внизу живота, с каждой секундой все сложнее. Не замечаю, как меня отрывают от земли и укладывают на диван. Реагирую только тогда, когда поясница касается мягкой поверхности.
И почему мы не можем просто общаться или дружить? Все наши встречи заканчиваются одним и тем же.
— Антон! — отворачиваюсь от вкусных губ, хотя совсем не хочу его отпускать. — Не надо, — отталкиваю словами, а руками, наоборот, обнимаю за шею. Перебираю пальцами мягкие
Он приподнимает голову и вздыхает. Смотрит на меня долго и внимательно, но не выпускает из объятий. Погрузившись в себя на пару мгновений о чем-то думает, а потом спокойно предлагает:
— Давай попробуем, — и снова глаза в глаза, в бездне который я безвозвратно тону.
— Я хочу быть с тобой, а остальное не имеет значение, — мягко касается моих губ. — Мой яркий, неповторимый цветочек, — шепчет, опаляя жгучим дыханием, — ты самое лучшее, что случилось в моей жизни. Ты моя единственная, о которой я даже не мечтал, — целует в нос, щеки, а я улыбаюсь. — Мой лучик солнца, освещающий серые будни. Мой знак бесконечности, — тянусь к нему навстречу, чтобы отблагодарить за невероятные слова, а он тут же перехватывает инициативу.
Не хочу думать о завтрашнем дне. О невесте, которая, нервно поглядывая в окно, ждет его дома. О том, что мы друг другу совсем не подходим. Он нужен мне сейчас как воздух, как свет и вода. Рядом с ним я слабая и одновременно сильная, живая и настоящая. И пусть весь мир катится в бездну, я не готова его отпустить.
Сегодня он мой.
Целуемся долго неторопливо, делясь переполняющим сердце трепетом. Он ничего не требует и не просит, я даю больше, чем могу. Невидимая нить судьбы, окутывая нас, притягивает друг к другу, связывая воедино. А за окном тихо умирает ночь и несмело рождается новый день.
— Пойдем спать, — он знает, что сегодня между нами ничего не будет, у меня критические дни и это к лучшему.
Завтра, на свежую голову, я хочу все обдумать и принять решение. Потому что, если потом, наигравшись, он бросит меня и вернется к своей терпеливой, выгодной невесте. Мне будет некого винить, только себя, а значит и сердце не разобьется. Может это неправильно, заранее готовиться к худшему, но по-другому не умею. Опыт родителей грязным толстым слоем окутывает душу, топя веру в мужчин.
Поднимаюсь на ноги, которые от усталости еле слушаются, и смотрю на Антона, которые тоже, зевая, неспешно выбирается из кресла. Он обнимает меня за плечи, крепче прижимая к себе, и мы неторопливо идем в мою спальню, где, раскинувшись звездой, спит посреди постели маленькая девочка.
Так светло на душе и легко, картина по-семейному уютная. И пусть ребенок не наш и отношения между нами на стадии зарождения, все равно я благодарна судьбе за подаренную сегодня надежду. За возможность помечтать о том, что в жизни может быть счастливая, надежная семья. Не такая, какая была у меня.
Рядом лечь не получится, хотя очень хочется к нему прижаться. Поэтому я целую Антона в щеку и обхожу кровать. Тихонечко достаю из шкафа два флисовых пледа (других одеял в доме нет), один из них переедаю мужчине. Опускаюсь на свою сторону постели, радом с малышкой и прикрываю глаза. Голова такая тяжелая,
Я просыпаюсь от странной возни в комнате. Тело совсем не отдохнуло за ночь, деревянное и неуправляемое, а веки не разлепляются. Чувствую, что лежу боком на самом краю постели, а со спины меня кто-то плотно подпирает. Неудобно, но делать, если двинусь, то скачусь на пол.
Приоткрываю один глаз, картинка нечеткой пеленой расплывается перед газами, и снова закрываю. Мое непроснувшееся сознание все же улавливает рыжий хвост, мелькнувший среди флакончиков и тюбиков на туалетном столике, где я держу свою косметику.
Гадстово! Ругаюсь про себя. Видимо вчера мы неплотно закрыли дверь спальни, и поэтому с утра пораньше белка пробралась в комнату и сейчас по-хозяйски роется в вещах, упорно проверяя, все ли на месте. Ничего из ее игрушек не уперли воры.
Все бы ничего, если бы мы были дома одни. Но это не так. Своим шуршаньем она может разбудить спящего ребенка, а я пока не готова возиться с девочкой. Расцепляю веки и фокусирую взгляд на электронных часах, расположенных на тумбочке. Всего лишь половина восьмого, мы спали не больше трех часов, двойное гадство.
Грозно сужаю глаза и показываю вредней Лиске, ловко прыгающей по окну и грызущей жухлый, слегка пожелтевший цветок, кулак. Одними губами требую покинуть помещение. А белка, заметив, что я проснулась, весело спрыгивает с подоконника и с разбегу заскакивает на постель. С довольной мордашкой налетает на меня и тут, увидев спящего по другую сторону кровати Антона, замирает.
Зверек в шоке. Враг проник на личную территорию и точно задумал что-то неладное. Приподнявшись на задние лапы и вытянувшись в струну, Василиса удивленно смотрит на Антона, а я вздыхаю про себя: только этого не хватало.
Моя белка вредная, мстительная дама. Если она выбрала жертву, то будет мучать ее до последнего. И в подтверждение своих мыслей вижу, как хитрый зверек, шустро слетев с кровати, возвращается на туалетный столик. Деловито порывшись в вещах, и упрямо не обращая внимания на мои шипящие угрозы, хватает рассыпчатую пудру. Довольно повиливая хвостом, направляется обратно на постель.
— Если ты это сделаешь, я тебя искупаю, — тихо угрожаю Лиске, которая пристально на меня смотрит, сидя в ногах у Антона. — А если разбудишь ребенка, то еще феном высушу, — не знаю, понимает ли меня зверек, но только мой шантаж бесполезен.
Василиса поднырнув по одеяло рядом с рукой Антона, быстро ползет к его лицу.
— Василиса, он не девочка, чтобы краситься. А ну-ка вылезай! — шепотом рычу я и тут же затыкаю себе ладонью рот, потому что такими темпами, сама весь дом разбужу. — Не смей! — опускаю ноги на пол и аккуратненько сползаю с постели. А Александра, привалившаяся к моей спине, тихо хныкнув, раскидывается морской звездой.
Белка, почуяв опасность в моем лице, сдаваться не собирается. Быстро добравшись до подушки и замерев над головой Антона, начинает крутить в лапах пудру, стараясь ее раскрыть. Нервно поглядывая в мою сторону, упорно фырчит и шурудит пятерней.