Игрушка для императора
Шрифт:
И я сделал единственное, что мог сделать данной ситуации.
— Сваливаем отсюда!
Не дожидаясь согласия на сваливание самой девчонки, я схватил ее за шею и с силой толкнул прямо в самую гущу нелюдей, которые к этому времени поняли, что никакие мы не нелюди, а самые настоящие подлецы лазутчики. И что еще хуже, свежая и сочная еда из двух блюд.
Пока Оливия, растопырив руки и пронзительно визжа от неожиданности, летела к опешившим от счастья нелюдям, я составил в уме и решил задачу, условием которой являлось благополучное возвращение в замок. Сознание, тщательно рассчитав
— Вспышка справа! — заорал я во весь голос, надеясь, что хоть некоторые из представителей нежити не разучились понимать человеческого языка. Но чтобы закрепить знания, я прокричал ту же саму фразу на языке нелюдей. Язык не сломал, но на всю жизнь язву заработал, — Вспышка справа!
Вслед за этим я выбросил в сторону руку и прошептал заклинание с очень сложным названием. На земном языке оно могло переводиться, как заклинание Гражданской Обороны.
Ярко огненный шар, невероятных размеров, источающий пламя и дикую температуру зажегся над головами монстров.
Сколько у меня времени? Немного. Если учесть, что необходимо догнать все еще падающую Оливию, поставить ее вертикально и направить в нужном направлении, то выходит, совсем уж мало.
Нелюди вряд ли ожидали от нас что-либо неприятное. И, получив над головами огненный шар, растерялись. Я не говорю о том, что сотня другая попросту сгорела, оказавшись не в том месте и не в то время. Остальные нелюди, включая и тех, кто до этого хотел пообщаться с нами, взирали на чудо небесное раскрыв рты. И закрывать их пока не собирались. Что и требовалось.
— Чего разлеглась? — я подхватил Оливию под мышки и основательно встряхнул, приводя ее в чувство, — Двигай ногами, пока их не обглодали.
Оливия, подслеповато щурясь, все-таки успела полюбоваться огненным шаром, бодро задвигала ногами в том направлении, в котором я ее направил. Резво задвигала. Я едва успевал расчищать перед ней дорогу. Пока нелюди находились в оцепенении, двигаться было одно удовольствие. Кого-то просто по морде с дороги убрать, кого-то мечом по башке, чтобы не стоял столбом по дороге.
Успели пробежать метров сто. Может немного больше, не важно. Главное, что до конца лагеря было еще достаточно далеко. А нелюди, хоть и тупые в своем нелюдском сознании, сообразили, что они занимаются не тем, чем им необходимо заниматься. Необъяснимые атмосферные явления, конечно, замечательно, но пища-то уходит. И может так случиться, что ее, пищу, догонит кто-нибудь другой, более расторопный.
Не знаю, как работают здесь средства связи, но по лагерю пронесся один общий голодный стон, и все его население устремилось к тому месту, где мы с Оливия спасались бегством. Мне ничего не оставалось, как повторить заклинание. Два раза. Один вперед, чтобы очистить дорогу, второй назад, чтобы остановить наиболее ретивых преследователей.
Надо отдать должное нелюдям. Едва заслышав мое предупреждение о вспышках по всем направлениям, они, не желая вторично подвергать свое зрение и драгоценное здоровье опасности, дружно свалились на землю, прикрывая головы руками.
— Чего это
— Условный рефлекс, — выдохнул я, перескакивая с одной спины на другую, параллельно работая мечом.
Девчонка от меня не отставала. Ее серебряная шпага весело рассекала воздух, чиркая по ближайшим телам нежити.
Какой-то нехороший нелюдь с пропившейся ранее рожей ухватился за мою ногу и никак не хотел ее отпускать. Никто не смеет задерживать варркана, когда он куда-нибудь сильно спешит. Отсеченная рука несколько мгновений болталась у меня на сапоге и только потом отскочила, сообразив, что без самого хозяина ей ничего не сделать со стремительно двигающимся человеком.
А вокруг творилось настоящее светопреставление. Нелюди, в большинстве своем уже полусгнившие, еле стоящие на ногах существа, метались среди костров, спасаясь от жара огненных шаров, которые я щедро рассыпал по сторонам. Тела сталкивались, падали, затаптывались, визжали и молили о пощаде. На нас уже никто не обращал внимание. Все думали только о том, как спасти свои никчемные жизни в этом странном побоище.
— А это что еще за хренотень?
Оливия затормозила, заставив остановиться и меня. Я по инерции подтолкнул ее вперед, но девчонка никак не хотела сдвигаться с места, заставив меня обратить внимание на то, что она назвала хренотенью.
— Маленькие девочки не должны так грязно… — слова замерли, не дав закончить взрослое нравоучение о правильности общения среди вражеского лагеря. Мои глаза устремились в ту точку, куда пялилась Оливия. И признаться честно, правильно пялилась. Потому, что перед нами возникло еще одно препятствие, которое я оценил по высшей бальной системе, как непреодолимое.
Перед нами, стройными рядами, ощетинившись вполне острыми и блестящими мечами, плечо к плечу стояло около тысячи нелюдей. Это навскидку. А если пересчитать, то и все две тысячи.
— Не ругайся, — попросила Оливия, предусмотрительно пропуская меня вперед.
Черт, я и не думал ругаться. Но следовало бы.
В своей человеческой жизни эти нелюди были скорее всего регулярными войсками. Каким образом им ужалось сохранить в должном качестве обмундирование, оружие и стройный боевой порядок, мне не ясно. Понятно только одно, так просто через эту силу нам не пройти.
Стройные шеренги всколыхнулись, грохнули стальными мечами по щитам и, грозно издав боевой вопль, похожий на предсмертный крик дикого зверя, двинулись в нашу сторону. Тысячи глаз, в которых горело только одно желание, покончить с теми, кто против них. И ничто не помешает им это сделать. Ни неосторожные простые нелюди, так некстати попавшимися по дороге и смятые, а то и попросту разнесенные мечами в клочья, ни костры, через которые солдаты шли, не обращая внимания. Ничто.
Я бросил навстречу им очередной огненный шар. Но он, только зашипел, обессиленный и слабый, словно сунутая в прорубь головешка. Вот что значит уверовать в собственную силу и бездумно потратить ее на пустяки.