Игрушка для императора
Шрифт:
— Сестра-а!!!
— Ой, мамочки! — вспомнили мы вместе с девчонкой наших родственников и одновременно присели. Лично я присел, чтобы отразить любое вероятное и возможное нападение. Но ничего сверхъестественного не произошло. Никто на нас не напал, только, пожалуй, темнота стала еще темнее, хотя куда уж дальше ей.
— Сестра-а! — раздался новый зов, по которому я более точно определил направление, по которому мы должны были идти. Будь я один, конечно, я бы лучше потерял немного времени и сделал бы небольшой крюк, но рядом находилась без пятидесяти пяти минут королева, поэтому хотелось выглядеть более
— Это он? — шепот Оливии стал таким тихим, что мне пришлось слегка додумать фразу, чтобы понять, о чем и о ком спрашивает девчонка.
— Собственной персоной, — кажется, я только пошевелил губами, но Оливия больше не переспрашивала, а значит все и так поняла.
— Пошли? — спросил один из нас.
— Ну, давай, — тут же согласился другой.
И мы медленно, то и дело корректируя направление движения согласно последним координатам голоса вопрошающего о сестре, тронулись в путь.
Голос отличался завидным постоянством. Он повторял только одно слово: — «Сестра», — причем с каждым разом протяженность его становилась все больше, а загробность все хуже. Изредка зов прерывался душераздирающим криком, от которого лично у меня кровь становилась на цыпочки и кусала от жути ногти. Про Оливию и говорить нечего. Ее рука сжимала мою ладонь с усилием двадцати тонного пресса.
Иногда голос прекращал тянуть волынку и срывался на многократное быстрое повторение уже известного слова. Выходило совершенно не страшно и навевало некоторые, даже веселые мысли о нездоровом мозге.
Удивительно, но все мое варркановское существо сидело внутри меня тихо и даже ни разу не пискнуло, чтобы сообщить мне хоть что-то об окружающей нас обстановке. Словно вокруг и не существовало огромной опасности. Будто мы с Оливией весело прогуливаемся по солнечному берегу тихой реки, и сотни душ умерших героев и волшебников умиленно взирают на нас, стараясь не мешать.
Ну уж нет. У меня так просто по углам не отсидеться.
Где пинками, где уговорами, я поднял на ноги всю свою рать. Смотрите, насколько это возможно, по сторонам, и думайте, что из всего этого может хорошего и плохого получиться. На то вы и герои и всесильные маги, чтобы по сторонам глазеть и оберегать варркана от нежелательных эксцессов.
Но даже потревоженные моим наглым вмешательством, души не обнаружили ровным счетом ничего. Исключительно непроглядную темноту, пропитанную паническим страхом двух человеческих существ. С темнотой души решили не связываться после того, как я, окончательно потеряв ориентацию в пространстве, решил создать небольшое внутреннее освещение. Пустое дело. Даже не пшикнуло.
А с моей родной паникой сознание варркана поступило уж совсем не хорошо. Души окружили ее плотной толпой и принялись ободрять ее примерами из прошлых героических лет. Такого прессинга человеческая душонка не выдержала, вконец растерялась и, назло всем, превратилась в смелость, пугающую своим безразличием к опасности и дерзостью к еще не замеченному врагу.
Пока я удивлялся сам себе, потревоженные души, не заметив более ничего подозрительного, залегли на ранее нагретые места, оставив меня наедине с разбушевавшейся не к месту храбростью.
— Сестра-а! — прокатилось в очередной раз над нашими головами.
— Хорош орать! — довольно браво
— Не глухие! — раздался рядом уверенный наглый тенор Оливии. Я так думаю, что мое сознание и там поработало.
Голос поперхнулся, странно закашлялся, но удивительно, больше не стал нам досаждать заунывными завываниями. Лишь иногда, помогал нам идти верной дорогой.
— «Чуть правее». «Чуть левее». «Хм, хм, хм».
Последние слова относились на счет наших с Оливией едких замечаний в адрес хозяина голоса. Не знаю, что на нас нашло, но мы с девчонкой достойно отметили и отвратительную, без центрального освещения дорогу, и пьяные вопли, и отсутствие скамеек для отдыха.
Может голосу стало стыдно, а может время пришло, но мы с Оливией одновременно споткнулись, чертыхнулись и выскочили в комнату, в которой, троекратное ура, имелось освещение. Вполне сносное, надо заметить. Достаточное, чтобы понять, что попали мы в ту саму комнату, где проживал братишка моей спутницы, выполняющий по совместительству роль Императора.
И мгновенно взревели трубы. И тот час же сорвались с теплых мест души тех, кто повиновался мне. Барабаны варркановского гимна загрохотали с невероятной силой, отбивая четкую поступь. В одно мгновение я превратился из слепого путника в величайшего из варрканов.
Опасность, пока неведомая мне, окружала нас, заставляя вибрировать каждую клетку взвинченного тела. Серебряный меч пылал, предупреждая о близости врага.
Но… я ничего не видел. Только кровать с лежащим на ней взрослым ребенком. Но я всегда помнил, что враг коварен. Его можно не видеть, его можно не ощущать. Но он может быть рядом, на расстоянии кончика меча. Или даже ближе. У самого сердца.
Оливия стояла чуть позади меня и, казалось, чувствовала то же самое. Ее шпага нервно качалась из стороны в сторону, готовая в любой момент совершить замысловатое движение и поразить любого, кто окажется в опасной близости.
Постояв без дела пару минут, и поняв, что в ближайшее время на нас никто, кажется, нападать не собирается, я кивнул девчонке, указывая на кровать. Оливия утвердительно ответила, и мы одновременно стали приближаться к тому, кто в данную минуту валялся в многочисленных одеялах и подушках. Я с одной стороны, Оливия с другой. Ни я, ни она даже не подумали убирать оружие.
Я, почему-то вспомнил свое первое пришествие, когда вот также, совершенно в пустой комнате стоял с обнаженным мечом, окруженный невидимым врагом. Но тогда все закончилось благополучно. Меня встретила черная кошка, и мы решили все мирным путем. Сомневаюсь, что на этот раз дело закончится так же благополучно. Император не принцесса. Церемониться не станет.
— Сестра?!
Над подушками медленно поднялась детская рука.
Первым побуждением было подскочить к королевской койке и одним движением закончить всю эту неразбериху. Но что-то удерживало меня. Император, кем бы он ни был, не позволил бы вот так, легко, практически без боя, предать себя смерти.
Готовый в любой момент обрушить на кого бы то ни было «Лучший», я быстро приблизился к кровати и приставил острие серебряного меча к горлу того существа, которое валялось без движения и, в то же время, посылало на нас всяких противных толстых монстров.