Игрушка из грязных трущоб

Дана Стар

Весь мир провалился в чёрную бездну, когда его сильные руки обрушились на мои ягодицы, задирая сорочку до уровня лопаток. Дамир уверенно стоял на ногах, разложив меня раком на краешке кровати и возбуждённо дышал, грубо лапая ягодицы, грудь, промежность и даже очко.

Мне уже было плевать на всё! Хотелось оттолкнуть выродка и самолично к тиграм в глотки броситься. Но тесная удавка на шее оберегала от необдуманных действий.

— На вот, закуси. — Неожиданно, в моих зубах появилась деревянная палочка. Но я её тотчас же выплюнула, —

Ну как хочешь! Если хоть раз заорёшь — ударю.

Сглотнув, тихонько заплакала, не переставая думать о том, как нечто твёрдое, напоминающее бейсбольную биту, упирается в мою узкую шёлочку.

Первое, что почувствовала — холодный палец мучителя, по-свойски скользнувший в напряжённое лоно, — Совсем, как сухарь! Будет больно…

Да не тяни уже!!!

Рви!

Всаживай!

Напяливай!

Только не мучай больше!

Словно мысли прочитав, выродок, крепко обхватив мои бёдра, слегка отстранился и… совершил резкий рывок. Одним мощным толчком жестоко прорывая плотную плёнку.

Взвизгнув от сумасшедшей боли я, потеряв равновесие, упала на кровать, но тут же почувствовала жгучий удар по бедру:

— Замри, сучка! Не рыпайся!

Тигры, рыкнув, возбудились ещё больше, намереваясь спрыгнуть с дивана, дабы поменяться местами с Хозяином. Но Владелец велел тварям сидеть на месте.

Странно…

Сколько же власти было в его грязных руках?

Что даже дикие хищники покорно слушались.

Определённо, этот ирод являлся безумно страшным уродом. Которого не то, чтобы человечишка, но и каждая букашка, каждая тварь лютая, существующая на планете, до потери пульса боялась.

— Охх, какая же ты, мать твою, тугая! — Дамир томно выдохнул, сдерживаясь от преднамеренного оргазма, не доделав начатое до конца, и начал двигаться, порождая в моём саднящем лоне ни с чем не сравнимые ощущения.

Повторный толчок — и в глазах потемнело.

Ещё один — и я, передумав, сама затолкала в рот деревянный кляп, дабы не завопить от боли. На что, насильник, довольно хохотнул.

С каждым движением, мужчина наращивал темп. А меня, изнутри, будто ядерными боеголовками напичкали, которые в порядке очереди взрывались, превращая все внутренности в кровавое месиво.

— Да, моя девочка! Да! — толчки усиливались и болестные спазмы усиливались. Но со временем, я начала привыкать. Или же просто смирилась, забивая на адскую боль, так как адреналин остро ударил в голову.

Наверно, перед изнасилованием, надо было умолять дать мне наркотик… Или же яду.

Он начал вколачиваться ещё жёстче. Ещё грубее. Ещё быстрее. Трахая мою маленькую целочку. А я, еле-еле на ногах стояла. Но изверг не давал упасть, руками обхватив за живот, надавливая и придерживая в желаемом положении, тем самым, помогая члену проникнуть на всю длину в нереально тугую дырочку.

— Как тебе? Нравиться?

Да пошёл ты…

Из моих глаз, всё-таки, брызнули слёзы.

— Ничего-ничего скоро сама будешь

умолять отодрать себя до поноса из ушей. Моим шлюхам это нравиться. И тебе понравится! А мой горячий член будет каждую ночь тебе в дивных снах мерещиться… — Дамир властно сжал мою грудь, сильно надавив на сосок, задавая максимальную скорость толчкам.

Тигры сходили с ума, мечась на диване, принюхиваясь, завывая. Вероятно, почувствовали кровь.

— Твоя киска такая приятная… тесная, нетронутая. И только моя. — Прошипел, склонившись над ухом, влажным языком облизнув мочку, раковину и немного ушную дырочку.

Снова затошнило.

А затем, очень резко, грубо, неожиданно, он перебросил меня на спину. И, навалившись сверху, снова вошёл. Теперь ублюдок трахался лёжа, заставляя меня смотреть своему персональному ужасу в мрачные, как глубокая ночь на кладбище, безумные глаза. Наполненные одержимой, болезненной жестокостью.

— Смотри на меня, блять! Смотри! Нравится?? Нравится, да?? Отвечай!

— Д-да. —Всхлипнула, до крови кусая губу.

— Что да??? — Ещё один резкий толчок и меня словно кинжалами пронзило.

— Д-да, Хозяин.

Дамир рассмеялся. Получив наконец то, что так неумолимо жаждал. Придерживая обеими руками за щёки, нависая над лицом, демон не позволял мне моргнуть, желая, дабы жалкая жертва смотрела на его уродливую маску или ещё хуже — в омут бесконечной ненависти. А когда попыталась зажмуриться — сильно сдавил голову ладонями, словно стальными тисками, и ещё больнее в матку вонзаясь.

Несколько рывков. Дамир кончил. Застонав, закатив глаза, кретин излился тёплым семенем точно в израненное от бесконечных мучений лоно.

А затем, брезгливо оттолкнулся, перекатившись на спину. Я же, свернувшись калачиком, быстро сползла на пол, забившись в угол, меж тумбой и постелью, продолжая рыдать, стонать, трястись от страха.

Промежность саднила, пульсировала, горела. Будто Дамир облил мои внутренности бензином и поджёг.

Больше я такого не выдержу.

Лучше самоубийство, чем пытки, причинённые его стальной дубинкой.

Немного придя в себя, невольно взглянула на тигров.

Боже.

Твари спаривались.

Прямо на диване.

Тот, который покрупнее, навалившись на партнёршу, вцепившись клыками в холку, вколачивался своим объёмным чреслом в немаленькую дырку самки. А самка, в свою очередь, приятно урчала, вздернув волосато-полосатую задницу кверху.

— О, ну наконец-то! Хвала небесам трахнулись! Уж думал бракованные попались. Ну или гомосек с лесби. — Гоготнул ушлёпок, приподнимаясь с кровати, обтирая окровавленный член о белоснежную простынь, — Ты смотри! Никак не мог потомства из ленивых тварей выбить, а тут… как с цепи сорвались. Видимо, киска твоя так понравилась. Папочке давно пора начать зарабатывать на этих вонючих клочках никчемной шерсти! Один только отпрыск чистокровного Амура оценивается в один мой завод.