Игрушка из грязных трущоб
Шрифт:
На что я, испугавшись, лишь упрямей скрестила руки в области груди.
— Дура тупая! Даже после жесткого траха в горло ты не уяснила, что тут не существует такого понятия как «нет» ?? — хохотнула вторая дамочка, с темно-рыжими курчавыми волосами, неожиданно полоснув в лицо ледяной водой из ржавого ведра.
Встрепенувшись, всё ещё не могла смириться с тем, в какое ужасное место попала. Не дожидаясь добровольного подчинения, ко мне тотчас же охранник подскочил, грубо разорвав одежду прямо на мене, прямо в воде, заставляя
Усмехнувшись, бандит продолжил внимательно следить за тем, как драные курицы, подобно коршунам кровожадным, лихо набросились на моё худосочное тельце, живём сдирая кожу своими железными мочалками. Извращенки не стеснялись лапать груди, бедра, ягодицы, интенсивно мацая, жмякая, щупая интимные места, к которым я ещё никому и никогда не позволяла прикасаться.
Боковым зрением заметила, как надзиратель приспустил штаны и, глядя на всю эту пошлую картину, бесстыже наяривал в уголочке, не моргая, не сводя с моих нагих прелестей похабного взгляда.
Полыхая смущением и отвращением — отвернулась. Правда этот раздражающий хлюпающий звук, во время бессовестной дрочки, начала действовать на нервы. Никого, кроме меня, похоже, не смущала его наглая мастурбация. Ибо жабы в серых обносках, намеренно пытались возбудить ярыжника ещё больше.
Хотелось залепить каждой дуре по щедрому лещу. Но сил уже ни на что не было. Измотанная, истощённая, голодная, я окончательно сдалась, позволяя извращенкам безжалостно щупать мои соски, ягодицы, промежность.
Когда ублюдок в чёрной маске застонал, спуская прямо на пол, бабы велели мне вылезти из таза и одеться.
Из одежды полагалось такое же как у них мешковатое платье, пошитое из грубой ткани, серого цвета, которое в области талии подвязывалось тонким пояском. На ноги я надела клеёнчатые балетки, на полтора размер больше привычного. А вот бельё мне не выдали. Ссылаясь на то, что рабыням оно ни к чему.
В банной комнате находилось разбитое зеркало. Взглянув в отражение — не узнала себя. Грязь отмылась, волосы блестели, а кожа выглядела идеально гладкой, нежной и мягкой. Уже не помню, когда в последний раз ванну принимала. В прошлом году наверно. Поэтому и позабыла, как на самом-то деле выгляжу.
Женщины, очистив чан от чёрной грязи, после моего пребывания там, велели следовать за ними на кухню. Но неожиданно, у самого порога купальни, охранник-головорез преградил мне путь. Грубо схватив за задницу — толкнул лицом к стене и агрессивно зарычал, точно в ухо:
— Какая же ты, сучка, аппетитная… Жаль, что не моя! Очень прошу, сопротивляйся, борись, дерись изо всех сил! Сделай всё, дабы босс на «продлёнку» отправил. Ах-ха-ха! Буду ждать с нетерпением… С удовольствием стану одним из твоих, сука, воспитателей!
С этими словами, паршивый ублюдок меня укусил. За мочку.
Я же, жалко забилась в истерике, обнимаясь со стеной, пытаясь высвободиться, да не потерять сознание
Напоследок, отвесив огненный шлепок по бедру, дегенерат вытолкнул меня в холл.
Не знаю точно, что бандюк имел в виду, под этим словом «продлёнка», но явно ничего хорошего. Поняла лишь то, что если оступишься — провинившемуся грозит страшное наказание. И это… даже не порка. А куда более болезненное действие.
***
На кухне меня ждал настоящий сюрприз.
Тарелка супа, два куска хлеба и… сочный, румяный, аппетитно прожаренный мясной стейк!
Ох…
Да я готова была душу Дьяволу продать за один лишь кус от божественного деликатеса. Наконец, хоть что-то приятное за этот паршивый вечер случилось!
— Новенькая? — на кухоньке меня встретила незнакомая женщина с пышными формами, тёмно-русыми волосами, спрятанными под колпаком, облачённая в белое платье, приукрашенное передником.
— Д-да, — шепнула, даже не посмотрев на собеседницу. Все моё жадное внимание было приковано к еде.
— Чего стоишь? Жри давай! — хмыкнула повариха, ставя передо мной табуретку, — Я Роза. Повариха.
Шмякнувшись на стул, схватила ложку и меньше чем за полминуты вылизала тарелку с похлёбкой до самого донышка. Стейк оставила на десерт.
— Милана. — Прожевав коротко ответила.
— Похоже, понравилась ты Господину. Раз такую стряпню на тебя распорядился пожертвовать.
Приятное тепло растеклось по пищеводу, когда первая капелька супа достигла желудка. И настроение моментально улучшилось. Сперва, я немного полюбовалась, понюхала, лизнула, оттягивая удовольствие… А затем, словно дикий зверёныш, жадно вонзилась зубами в мясо, разделавшись с добычей за пару секунд.
— Ммм, как вкусно! Спасибо. — Облизав ложку и обе тарелки, подобрав со стола крошечки — искренне отблагодарила женщину, — Ничего вкуснее в жизни не еле. Что это?
Дамочка, как раз в этот момент стряпала что-то на плите, помешивая деревянной ложкой ароматное варево в глубокой кострюлине, но услышав вопрос — прервалась:
— Собачье бедро.
Твою ю ж…
Если бы не жила в трущобах — давно бы проблевалась. Но однажды, мне уже приходилось есть собак. Этим я не гордилась. Потому как, пришлось убить того… с кем подружилась.
Его звали Бинго. Я нашла его ещё щенком, вырастила, как собственного ребёнка. Но наша семья переживала не лучшие времена. Тем ужасным вечером я не смогла его спасти. Отец принял жесткое решение, помешать которому у меня не было никаких прав. За попытку вымолить пощаду другу — я получила несколько ударов ремнём. В итоге… пса всё же сварили.
— Но обычно… такую шваль вроде тебя крысами кормят. — С ехидной усмешкой на непривлекательном лице добавила кухарка.
Всё.
Хватит!