Игрушка моего сына. Запретная страсть. 1
Шрифт:
– Можно я переоденусь? – спрашиваю тихо, все еще прячась за одеялом.
Мужчина ничего не отвечает. Щурится. Потом резко разворачивается и выходит.
Я бегом начинаю натягивать на себя одежду. Собираю волосы в хвост и вылетаю из комнаты.
Где моя сумка?! И который сейчас час?
Про то, что произошло, уже и не думаю. Потом. Все потом. Сейчас надо просто как-то смыться из этого дома. Желательно незаметно.
– Вероника! – как гром голос сзади. – Твой телефон
Замираю. Ну, точно. Мой звонок.
Поворачиваюсь и вижу, что моя сумка лежит на столе, рядом с которым стоит отец Максима.
А телефон звонит и звонит. Набираюсь смелости и иду к столу.
Чувствую на себе тяжелый взгляд, но задираю подбородок. Я ничего плохого не делаю. И не делала.
Сумка – на столе. А отец Максима стоит, оперевшись одной рукой в этот самый стол. Прямо рядом с сумкой. Стоит и попивает что-то из стакана.
– Можно мне сумку взять? – останавливаюсь нерешительно рядом.
Мне придется коснуться мужчины, если попробовать взять сумку так. Может, он, все-таки, подвинется?
Наивная.
– Так бери, – усмехается он и даже не шелохнется.
Сжимаю губы и протягиваю руку к сумке. Хватаю ее и резко дергаю. Естественно, задеваю руку Ильи и он отшатывается.
Не обращая на него внимания, достаю телефон. Звонит Елена из ресторана:
– Вероника! Ты где? Выручай! Марина заболела, а у нас банкет! Больше вызвать некого. Ты хоть в городе?
– Ну да, – отвечаю, еще не до конца понимая суть ее просьбы.
– Приезжай! Двойная ставка сегодня. Слышишь, Вероника? Выручай! Мне шеф голову открутит, если банкет не обслужим! Приедешь?
Думаю недолго.
– Да, хорошо, Лен. Где-то через час. Ладно? Мне домой еще заехать надо.
– Давай, Ника. Быстрее, пожалуйста!
Обещаю приехать и кладу телефон обратно в сумку.
– А ты незаменимая, – слышу усмешку, но уже не обращаю никакого внимания на это.
Надеваю куртку и иду к двери.
– Хоть бы спасибо сказала, – говорит отец Максима.
Странный вообще.
Наклоняюсь, чтобы надеть кроссовки, и спрашиваю:
– За что?
– За все, что между нами было.
Пальцы на шнурках замирают, потому что я вижу ноги рядом с собой. Волосатые сильные ноги.
Резко выпрямляюсь. Он уже здесь.
– До свидания, – бросаю строго и пулей выскакиваю из дома.
Дорога до дома занимает больше, чем я ожидаю. Лена уже раза два звонила. Мне надо быстро переодеться и бежать в ресторан. Не могу ее подвести. Она ко мне хорошо относится. К тому же Лена обещала двойную оплату. А деньги мне нужны.
Забегаю в квартиру, кричу на ходу:
– Бабуль! Я на смену! Срочно вызвали! Бабуль! Ты где?
Но мне никто
Обегаю всю квартиру. Бабули нет. Может, в магазин ушла?
И тут кто-то звонит в дверь. Открываю. Соседка.
– Здравствуй, Вероника, – говорит она и мнется. – Я, вот, увидела тебя.
– Что? Где бабуля? – дурное предчувствие накрывает меня.
– В больницу увезли ее. Ночью.
– Что?! – я прислоняюсь к стенке и медленно стекаю по ней вниз. – Почему? Как?
– Ну, плохо ей стало. Все тебя искала. Звонила тебе, а ты не отвечала. Переживала. Я ей говорила, что ничего страшного. Молодость. Вернешься утром. А она… – соседка салфеткой вытирает глаза. – Говорит, никогда Ника так не делала. Значит, случилось что-то.
– Куда ее увезли? – чужим голосом произношу я.
Встаю, но ноги словно ватные. Смотрю на женщину стеклянным взглядом.
– Сейчас, – произносит она и уходит. – Вот, сказали, что сюда повезли, – и протягивает мне скомканный листок бумаги.
– Спасибо, – равнодушно отвечаю я и захлопываю дверь. Бегу вниз по лестнице.
24. Ника
– Состояние тяжелое. У вашей бабушки проблемы с сердцем. Она жаловалась раньше? – строгая женщина-врач смотрит на меня внимательно.
– Нет… вроде… я не помню… – отвечаю я.
Бабуля, действительно, никогда не жаловалась на сердце. Она вообще не любит говорит о своем здоровье. Но как же так?
– А что же делать? Как она? – спрашиваю у доктора.
– Мы подключили ее к системе. Пока ничего определенного сказать не могу. Будем наблюдать.
– Я могу ее увидеть? – смотрю на нее с надеждой.
– Нет. Пока точно нет. Поймите, Вероника, ваша бабушка в тяжелом состоянии. Сердце запущено. За ним надо было следить. Проходить обследования. А сейчас на фоне стресса все усугубилось. Будем наблюдать. Возможно, потребуется операция. У вас деньги есть?
Киваю и только потом понимаю, что она, скорее всего, говорит не о тех деньгах, про которые думаю я. Тут парой тысяч из кошелька не обойдешься.
– А сколько надо? – произношу несмело.
– Много, – вздыхает. – Но это не очень критично, хотя… В общем, если делать операцию бесплатно, то придется подождать. Очередь на бюджетные места. Будем рассчитывать, что бабушке все же не понадобится операция.
– А когда это будет точно известно? Я бы пока деньги собрала. Вы скажите, сколько.
И она называет сумму, от которой мне плохо становится. У нас никогда и не было таких денег. Это же сколько моих зарплат?
Внутри все падает. От безнадежности.